Пси-ON. Книга III. Евгений Нетт
интерес пополам с любопытством. – А ещё я люблю свою страну, а предательство в любой форме считаю самым отвратительным деянием из всех возможных.
– С тобой бы многие не согласились. Как минимум по части предательства. – Цесаревич помассировал лоб в тщетной попытке превентивно унять следующую за подобными тяжкими думами мигрень. – Как они говорят – нельзя предать того, кому ты ничего не обещал.
Я был бы лицемером, если бы сказал, что в моей голове никогда не проскальзывало ничего подобного. Проскальзывало, ещё как проскальзывало. Потому что для человека естественно изворачиваться, успокаивая самого себя. Искать оправдания и судить окружающих куда жёстче, чем самого себя. Я занимался этим без недели всю свою жизнь, и считал это нормальным. Но эмпатия открыла мне глаза, позволив заглянуть за ширму человеческих лиц, слов и жестов.
И теперь я был вынужден как-то с этим жить.
– Возможно, когда-нибудь я и сам скажу что-то подобное. Но не сейчас. – Не хочу обманывать себя, утверждая, что моё мнение никогда не поменяется. Никогда не говори никогда. – Но не будем о грустном. Дамы почти закончили, так что с серьёзными пессимистичными темами стоит завязывать.
– Они не малые дети, чтобы ограждать их от реальности.
– Не ожидал от тебя таких слов. – Хмык. – Мне показалось, что ты намерен чрезмерно оберегать сестру настолько, насколько это вообще возможно.
Цесаревич рассмеялся:
– Я не всесилен, Артур, и понимаю, где «чрезмерная» забота уместна, а где сделает только хуже. В нашей семье ни у кого нет права во всём опираться на ближнего. – От Владимира повеяло лёгкой меланхолией, но спустя секунду он встрепенулся: – Но это не значит, что ты больше не под подозрением!
Сказано это было полушутливым тоном, но поддержать шутку я не успел. Лина, а следом за ней и Марина подошли достаточно близко для того, чтобы расслышать любые наши слова. Да и сам цесаревич достал телефон, сказав, что нужно отдать указания касательно обещанной мне информации о дворянстве.
Мол, раньше начнут – раньше закончат.
– О чём разговор? – Поинтересовалась цесаревна, эффектным движением освободившая волосы от плена резинки. Естественно, с распущенной шевелюрой шпагой никто не махал.
– О вечном… – Таинственно произнёс я, потягиваясь. Казалось бы, и тридцати минут с момента получения рапиры не прошло, а ощущение такое, будто я хорошенько так потренировался, нагрузив совсем не те группы мышц, которыми я занимался на этой неделе.
– Что, неужели о девушках? – Притворно «ужаснулась» Марина, переведя взгляд на цесаревича, который из-за телефона у уха даже ответить не мог. Чем, собственно, девушка с удовольствием и воспользовалась. – Лина, ты слышала?
– Не иначе как нам вот-вот сообщат о том, что южный полюс совсем растаял. – Усмехнулась девушка, поймавшая осуждающий взгляд от разговаривающего по телефону брата. Но надолго процесс отдачи указаний не растянулся, и полминуты