Диана Аримаферия. Марта Орлова
просто не может больше ни о чем думать, кроме как о детях, поэтому не надумывай.
Грета ушла от тетушки в ужасном настроении, потому что наконец вспомнила, что у нее есть сестра, но правда, больше никаких слов произнесено не было с другими больными о сестре.
Следующая была миссис Линда Кроксен, которой было около 49 лет от роду, но болела она из них уже 20 лет, от того, что неудачно упала с лошади. Конечно, сидячее положение не многих устроит, что уж говорить о ней, но она умела держаться, да и ко всему потихоньку привыкаешь, даже к такому.
– Ну, как вы?
– Как всегда, просила, чтобы меня свозили к Миксенам для игры в карты.
– Зачем вы этим промышляете? Там же и проиграть можно.
– Да, так оно и вышло. Теперь я должна отдать свой чайный сервиз, состоящий из трех чашек, двух блюдец, одного чайника, одной сахарницы и одного подноса. Помнишь? Это целое произведение искусства! Он весь украшен разными цветами (розами, пионами, незабудками) и, кроме того, в центре располагаются эпизоды из мифов древней Греции. На чашках – свой, на блюдцах – свой. Ты ведь помнишь? Не знаю, как теперь быть.
– Не играйте больше, вот и все.
– Да это понятное дело. Ну почему в нашем графстве разрешено играть только на фарфор и керамику. Лучше уж на деньги.
– Ну тогда бы и поместья, дома проигрывали. Вы же знаете, это вынужденные меры. Один мистер Джон Смит Шерон чего стоит. Он 20 лет назад проиграл целое поместье, после него и вели такие правила. Они и к лучшему, я считаю.
– Ну, да-да. Ты всегда была правильная.
– Я не такая уж правильная, просто хочется остаться при своем.
– Ну, да. Но я все равно уж не совсем обанкротилась, даже сервизов у меня осталось еще 4, поэтому может еще отыграюсь, я же и выигрывала. Вот из 4 сервизов я выиграла 2.
– Это все проигрышное дело. Вы же знаете. Потом у вас вообще ничего не останется.
– Еще у меня есть несколько фарфоровых статуэток, ты знаешь.
– Неужели вы и это хотите проиграть?
– Мне надо главное то, что можно ставить. Конечно, я хочу выиграть, но не всегда выходит.
– Ладно, миссис Кроксен, я правда очень тороплюсь, мне еще к бедняжке мисс Аманде Джонс зайти надо.
– Ну, да-да. До свидания.
– До свидания, миссис Кроксен.
Ну, вот, Грета уже у Аманды, которой всего 19, но она жутко простудилась, поэтому ее посещают так же, как и отца, часто.
– Милая, ну как ты? – спрашивает Грета.
– Все хорошо.
– Есть новости?
– Нет, доктор говорит, что я быстро иду на поправку, в отличие, ну, ты знаешь.
– Не волнуйся, я надеюсь, что и отец выкарабкается.
– Конечно, я тоже на это надеюсь, просто… Как бы спросить…. Зачем вы устраиваете бал?
– Ну, как, зачем, чтобы никто не подумал, что отец при смерти, ведь это, ты сама знаешь, не так, у него простая простуда, просто затянувшаяся стадия.
– Ну, да, но бал – это лишнее, Грета.
– Почему?
– Шум, пляски могут расстроить болезнь мистера Аримаферии, тебе ли не знать.
– Не