Ты пахнешь звездным небом. Книга 1. Ава Густа
так и не сняв пыльные кеды. Эмоции переполняли, но не могла различить ни одну: как заблудившийся путник, мечтала о близости, как о глотке чистой воды. Сильнейшая дрожь сотрясала все тело, кожа полыхала, помня жаркие ласки, память услужливо подбрасывала момент за моментом. Скрестив руки на груди, я засунула кисти под мышки и принялась покачиваться из стороны в сторону. Впрочем, моя выдержка чертовски быстро затрещала по швам.
– Кать, проснись, – я настырно тормошила подругу, – пожалуйста.
– Лампу погаси, ты, жопа без ручки… П*здец как ярко, – та пробормотала в ответ, глядя из-под полуопущенных ресниц.
– Скажи, как у мужских губ может быть вкус виски и горького шоколада?
– Пил и ел.
– Нет. Ничего такого.
Вылупив зенки, Катерина подскочила и встряхнула меня так сильно, что я чудом не прикусила язык.
– Так, девочка! Ты, видать, совсем с башкой разругалась, раз будишь меня посреди ночи.
– Кать, я серьезно.
– И я, бл*дь, серьезно! – она гаркнула и, вмиг сменив гнев на милость, сипло засмеялась. – Ты себя вообще видела?
Я тут же метнулась в ванную комнату и уставилась в отражение: глаза лихорадочно блестели, зрачки по-наркомански расширились, припухли губы, волосы растрепались, на щеках – пунцовый румянец.
– А что касается вкуса… – Катька широко зевнула, огладила грудь и потеребила соски. – На вкус и цвет, сама разумеешь… Я вот люблю куриный паштет с мандариновым чатни20. Знаешь, почему? Напоминает сливочно-шоколадную карамель.
Подруга заснула до неприличия быстро, не дожидаясь, пока выйду из душа. Устроившись рядом, я пялилась в потолок, пока не надоело, а затем повернулась к ней. Шумная, энергичная, грубоватая, она безмятежно посапывала, похожая на милую девочку с тоненькими косичками. Как такое вообще могло быть? Откровенно говоря, я всегда завидовала Екатерине Великой, считая ее взрослой уверенной женщиной, которая прекрасно справляется с чувствами и всегда остается на своей стороне. Я же привыкла подстраиваться, принимать наиболее выигрышную позу, смеяться в правильных местах, поддакивать, восхищаться и соглашаться, зачастую вопреки желанию. Даже сегодня не смогла отвлечься: болтала в уме, язвила, тревожилась, как выгляжу со стороны, лишая себя простого удовольствия быть собой. Размышления сморили под утро, и в чутком полусне я гналась по цветущему лугу за прекрасным миражом – бесплотной мужской фигурой, – но почему-то, выбиваясь из сил, оставалась неподвижна.
* * *
– Ю-ху-у! Ну, че как?
Звонкий возглас вырвал из блаженного забытья, и я досадливо застонала. Разумеется, Киму удалось очаровать горничную, чтобы тайком пробраться в номер без стука. Он с разбегу запрыгнул на кровать и, бесцеремонно толкаясь, расчистил для себя почетное место.
– Да что ж такое! – Катька рассерженно рявкнула, пяткой саданув друга в бедро. – Ты, всесторонне недоразвитая личность! Орать так зачем?
– Ай,