Приступить к ликвидации. Эдуард Хруцкий
властно вскинуть голову.
– Ну как? – смущенно спросил Данилов.
– Класс, – ответил Никитин.
– Ладно, ребята, я переоденусь, а кстати, как эксперты?
– Через час доложат. – Никитин взглянул на часы.
Данилов переоделся и, парадно-красивый, уселся за стол, вновь взяв старое дело банды Пирогова.
Она объявилась в Москве в феврале сорокового. Грабила промтоварные магазины, причем почему-то сторожей находили убитыми у дверей, на улице. Двадцатого марта бандиты на двух машинах пытались взять комиссионный магазин на Кузнецком, но напоролись на милицейский патруль. Началась перестрелка, к месту происшествия подтянулись постовые и опергруппа двух отделений. Пирогов был убит, трое его бандитов тоже, одного, тяжело раненного, отправили в больницу, где он и скончался.
Но существовало четкое предположение, что один из бандитов или ушел с места перестрелки, или вообще там не был. А в том, что в банде был еще один человек, не оставалось сомнений. На ломике, которым убили сторожа магазина на Серпуховке, сохранились четкие отпечатки пальцев, они так и не были идентифицированы.
Но и другое заставило Данилова взять старое дело. Эксперты установили, что убийца – левша. Иван Александрович досматривал материалы банды Пирогова, когда в кабинет вошел Серебровский.
– Хорошо, – сказал он, прищурившись.
– У тебя чай есть?
– Есть.
– А у меня полбуханки и банка шпига американского.
– Врешь?
– Когда я врал?
– Было.
– Так то ж давно.
– Ставь чай.
Данилов достал из сейфа электроплитку. Туда он прятал ее от бдительных глаз начальника ХОЗУ, который регулярно совершал налеты на кабинеты сотрудников, изымая все электроприборы.
Они пили чай и ели необыкновенно вкусный хлеб со шпигом. Американское копченое сало было аккуратно проложено вощеной бумагой и доставалось из банки легко.
– Смотри, – набитым ртом пробурчал Серебровский, – кусочки-то один к одному.
– У них порядок.
– Вот этим-то порядком они и хотят войну выиграть. Пусть, мол, русские кровь льют, а мы их подкормим. Помяни мои слова, Ваня, они второй фронт откроют, когда мы в Германию войдем.
– Да, – Данилов вытер сальные пальцы газетой, – это ты прав. Вон, читай. У нас война, а в Триполитании стычки патрулей, ранен один английский солдат.
– Англичане все-таки войну чувствуют. Их немцы бомбят. А американцы всем тушенку да колбасу шлют. Понимаешь, Иван, я по сей день понять не могу, почему они не начали активных боевых действий в Европе.
– Ждут, Сережа. Им не нужна сильная Германия, а мы тем более.
– Ох, Ваня, непростой разговор мы начали.
…Война шла. И они не знали еще, что именно этот сорок третий год станет переломным. И через два года они увидят салют победы.
И война кончится для всех, кроме них. И на этой войне погибнет комиссар милиции Серебровский. В мирном