Игра без правил. Про шпионов и разведчиков. Лев Шейнин
е р г. Фру Ирина? (Быстро встает и выходит из комнаты.)
Г а м с у н (Квислингу). По-видимому, это и есть мадам Физика.
Г р е й в у д. Советы всегда склонны оригинальничать.
М а й е р. Физик в юбке! Этого еще не хватало! Бедная Россия…
Б е р г входит с И р и н о й. Все встают.
Б е р г. Господа, я рад представить вам госпожу Ирину Прохорову, нашего русского коллегу.
Г р е й в у д. О, я сразу узнал вас, мадам! Помните, нас познакомили в Ленинграде после вашего доклада?
И р и н а. Здравствуйте, господа! (Грейвуду.) Как же, помню!
Е л е н а. Фру Ирина, а меня вы тоже помните? Я ведь была еще совсем девчонкой.
И р и н а. Помню и искренне рада вас видеть, Елена. Позвольте мне вас называть просто по имени, как прежде…
Е л е н а. Ну конечно! Прошу вас, чашку кофе.
И р и н а. Благодарю.
Б е р г. Я рад поздравить вас, фру Ирина, с докторской степенью. Я читал сообщение о вашей диссертации в журнале «Физика».
И р и н а. Благодарю. Но сначала позвольте поздравить вас. Академик Захарьин просил передать вам свой горячий привет.
Б е р г. Как он себя чувствует?
И р и н а. Хорошо. И, как всегда, много работает.
Г р е й в у д. Помните, джентльмены, как в тысяча девятьсот тридцать третьем году он поразил нас своей моделью атомного ядра?
М а й е р (ехидно). Насколько я припоминаю, вы, профессор Грейвуд, тогда горячо с ним спорили! А ведь он оказался прав.
Г р е й в у д. Положим, спорил не я один. И немецкие физики выражали сомнения, в частности вы, уважаемый коллега Майер. И когда Захарьин доказывал, что атомное ядро состоит из протонов и нейтронов, вы утверждали, что он заблуждается…
Б е р г. Меня, коллеги, вы, по-видимому, щадите как именинника. А ведь и я, увы, спорил с академиком Захарьиным. Правда, больше по философским выводам, которые он делал.
М а й е р. Да-да, по философским… Русские физики помешались на философии. Это их идея фикс, пусть извинит меня фрау Прохорова.
И р и н а. История покажет, господин Майер, чьи идеи свидетельствуют о помешательстве. И я нахожу неуместным сейчас спорить с вами.
М а й е р. Да, но ваш материализм – это духовная болезнь нашего века. И когда такая философия положена в основу целого государства, а диалектический материализм объявлен обязательным для науки – это угрожает основам культуры и цивилизации.
И р и н а. На вашем месте, профессор Майер, я видела бы угрозу цивилизации в том, что человеконенавистничество и расизм положены в основу современной Германии, и в том, что на площадях немецких городов пылают целые библиотеки…
Б е р г. Да, да, уж извините меня, профессор Майер, но госпожа Прохорова права! Эти аутодафе – позор современной Германии! А десятки моих немецких друзей брошены в тюрьмы и концлагеря…
М а й е р. Это уже область политики, коллега. Стоит ли нам, ученым, вмешиваться в политику?
Пока идет этот разговор, г о р н и ч н а я вносит вино и большой торт, обрамленный шестьюдесятью зажженными свечами. Глан встает, желая замять возникший спор.
Г л а н. Господа, предлагаю поднять бокалы за здоровье профессора Берга!
Все