Дорога войны. Алена Трутнева
Уником – уже, кажется, в прошлой жизни – нога, а воткнутая древком в землю пика казалось непомерно тяжёлой и неуклюжей.
Ближе. Ещё ближе. Уже видно, как взрывают копыта землю, как оскалились, предчувствуя вкус крови, разгоняющие коней всадники. И их так много, бесконечно много. Разве удержать наёмникам эту лавину? Позади пропели тетивы, и на врагов полился дождь стрел, но попадания были редки и случайны, так не нанести серьёзный урон берущей разбег коннице – и даже не сбить с шага.
– Боги… – выдохнул Айзек, с трудом удерживая рвущийся с поводка ужас.
Так вот что такое война: бессмысленные смерти, животный страх, отчаяние и болезненный азарт от кипящего в крови напряжения. Словно прочитав его мысли, мальчишка рядом всхлипнул и, бросив пику, рванул назад, расталкивая товарищей. Бесполезно, бежавших с поля боя убивали на месте. Айзек оглянулся и увидел, как державшийся позади командир зарубил юнца.
– Пусть боги встретят тебя по ту сторону, – прошептал Пёс. Ему самому хотелось вскочить и бежать от нёсшихся на них лошадей – и неважно куда, лишь бы подальше. Ещё немного, и они погибнут под копытами. Айзек зажмурился и вцепился в пику. Он сам пришёл сюда.
А в следующее мгновение отряд конников снёс их, отбросив на своих же товарищей. Те, кто избежали удара копья, попадали под копыта лошадей и мечи вгрызающегося в их строй врага. Что-то отшвырнуло Айзека в сторону и вдавило в землю. Невероятная сила вырвала пику из рук, ободрав ладони. Мгновение он не понимал ничего: оглушённый, задыхающийся, перепуганный. Пёс пытался сделать вдох – и не мог. А вокруг бушевал шторм звуков: крики, ржание лошадей, стоны, звон оружия. Что-то лязгнуло рядом с ним, и на землю рухнул воин с прорубленным шлемом. Его безумные глаза смотрели прямо на Айзека. Рука умирающего дёрнулась, пальцы заскребли землю в предсмертной агонии. Не помня себя от ужаса, Пёс пополз прочь.
Сотни ног, смертоносные мечи, копья, копыта лошадей… Если он хочет выжить, надо подниматься. Айзек разжал ещё тёплые пальцы одного из мертвецов и забрал меч – свой он умудрился где-то потерять, затем, опёршись на оружие, поднялся. Голова кружилась, текущая из-под шлема кровь застилала глаза, а каждый вдох отзывался болью в боку – хорошенькое начало.
Айзек услышал крик и обернулся. На него нёсся одетый в кольчугу детина с выпученными от ярости глазами. Толком не понимая, что делает, Пёс парировал удар и нанёс ответный – смертельный. Развернувшись к следующему врагу, Айзек прикончил его. А потом стоящего рядом. И его соседа. И ещё одного.
А дальше всё было как в тумане. Болели руки, ныли плечи. Он задыхался и шатался от усталости, но продолжал убивать. Один раз Айзек чудом увернулся от копыт взбесившегося коня, но мгновенно забыл об этом. Пёс уже не понимал, кто перед ним, свои или чужие, он просто убивал всех, кто казался ему угрозой, окружённый безликой толпой гибнущих и губящих. Воздух пропитался запахом крови и хриплыми гортанными криками собиравшегося на пир воронья. Айзек не видел ничего, кроме искажённых ненавистью и болью лиц, перепачканных в крови клинков и красной скользкой глины под ногами.
Когда прозвучали трубы, возвещающие отступление,