Человек, лишённый малой родины. Виктор Неволин
не вышло. Во-первых, в коммуну нечего было вносить, а во-вторых, там ведь надо было работать. Ни того, ни другого у «коммунаров» не было – ни средств, ни желания трудиться, и коммуна распалась. Всё съели и разбежались.
Но из центра продолжали поступать новые директивы. На сей раз требовалось создавать колхозы. Никто туда добровольно не шёл. И для укрепления колхозной «материальной базы» решили выйти из положения за счёт зажиточного крестьянства, то есть просто ограбить его. Всех зажиточных объявили кулаками – злейшими классовыми врагами. Их хозяйства «экспроприировали», а хозяев с малыми детьми выгнали на улицу. А чтобы они не путались под ногами и не мешали строить социализм, всех вывезли в глухие, незаселённые и не пригодные для жизни места: пусть подыхают! Если же выживут вопреки всему, если же «исправятся», пусть тоже строят социализм по указанному образцу. И нигде не было найти защиты против такой бесчеловечности.
«Линию партии» в деревне проводили специально для этого созданные комитеты бедноты, и всякое уклонение от вступления в колхозы они рассматривали как подрыв революционной власти.
В апреле 1931 года верхнеусинских мужиков, не вошедших в колхоз, мобилизовали на общественные работы – на постройку плотов якобы для отправки на них зерна в Абакан.
Никто ещё не догадывался, что это был первый шаг в плане местных властей по высылке на север деревенских «кулаков» по заранее составленному списку. Никто не ожидал беды. Наша большая семья, как и другие прочие, жила размеренной жизнью. Взрослые работали от зари до зари, растили детей. Старшие дети учились, младшие готовились в школу. Отец работал на стороне: осенью занимался забоем скота в Минусинске, позже возил груз, ямщичил, а с наступлением весны готовился к посевным работам.
И вдруг поздним вечером, в середине мая, нам соседка по секрету сообщила: комитет бедноты утвердил список крестьян на высылку. В этом списке есть и фамилия Неволиных. Моя мать никак не могла поверить: ведь нас никто и никогда не относил к кулакам. У нас была обычная крестьянская семья и хозяйство, не подлежавшее никаким серьёзным налогообложениям. И посоветоваться было не с кем: отец в это время был мобилизован на строительство плотов. Так и прошла бессонная ночь, полная тревог и печали.
Маме вспомнился первомайский митинг, на котором секретарь райкома партии объявил, что всех кулаков сошлют на север. «И пусть они там копают себе могилу, а сегодня им пора сколачивать гробы!» Не верилось, что Неволиных включили в кулацкий «гробовой» список. Ведь мы никого не эксплуатировали, сами добывали себе хлеб. И вообще неизвестно, кто придумал такое слово – «кулак». Кулак в моём понимании – символ силы, мощи человека! Зачем придавать ему какой-то смысл мироеда, душителя людей? Сильный, хваткий, работящий человек – это ведь опора любому политическому режиму! Зачем его уничтожать?
Взять хотя бы моего отца. Жил он в сиротстве. За всю свою жизнь не сносил ни одного порядочного костюма. Даже на свадьбу позаимствовал суконный