Невероятная жизнь Анны Ахматовой. Мы и Анна Ахматова. Паоло Нори
была ошеломительно – скажу неловкое, но наиболее подходящее слово – грандиозна, неприступна; далека от всего, что рядом: от людей, от мира, безмолвна, неподвижна. Первое впечатление было, что она выше меня, потом оказалось, что одного со мной роста, может быть чуть пониже. Держалась очень прямо, голову как бы несла, шла медленно и, даже двигаясь, была похожа на скульптуру, массивную, точно вылепленную – мгновениями казалось, высеченную, – классическую и как будто уже виденную как образец скульптуры».
1.12. В трамвае
Из всех известных мне рассказов об Ахматовой больше всего мне нравится описание ее поездки в трамвае. Оно принадлежит Лидии Чуковской: «Подошел ее трамвай. Я стояла и смотрела, как она поднялась по ступенькам, вошла, схватилась за ремень, открыла сумку… В старом макинтоше, в нелепой старой шляпе, похожей на детский колпачок, в стоптанных туфлях – статная, с прекрасным лицом и спутанной серой челкой. Трамвай как трамвай. Люди как люди. И никто не видит, что это она».
1.13. Голос
Татьяна Вечеслова, прима-балерина Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова, рассказывала: «Обычно я робела и затихала в ее присутствии и слушала ее голос, особенный этот голос, грудной и чуть глуховатый, он равномерно повышался и понижался, завораживая слушателя».
Виталий Виленкин, литературовед: «Как она читала? Негромко, мерно, но с ощутимым биением крови под внешним покоем ритма. Ничего не подчеркивая, не выделяя – ни стиха, ни строфы, ни единого отдельного слова, ни одной интонации, так что каждое стихотворение выливалось как бы само собой, на едином дыхании, но каждое – на своем дыхании, в своей особой мелодике».
Осип Мандельштам был великим поэтом и большим другом Анны Андреевны. В 1940 году Ахматова расскажет, что он дважды пытался влюбиться в нее, но она считала, что это разрушит их дружбу, и сразу же все пресекала. Как и Мандельштам, Ахматова стала учить итальянский, чтобы читать Данте в оригинале. Однажды, когда они прогуливались вдвоем по Ленинграду, она продекламировала Данте на итальянском, и Мандельштам заплакал: «Нет, ничего, только эти слова и вашим голосом…» Ее голос, Петербург и Данте – все вместе: это было уже слишком.
2. Тяжелые времена
2.1. Русские романы
Я люблю романы.
Когда мне в руки попадает роман, который мне нравится (а такое бывает три-четыре раза в год), я обожаю возвращаться домой, подгоняемый одной мыслью: «Вот сейчас приду и сразу сяду читать».
И если окинуть взглядом мои книги, то окажется, что большинство прочитанных мной романов – это русские романы.
Думаю, ради этого я и начал изучать русский язык, ради этого получил диплом по русской филологии, перевожу романы с русского и преподаю перевод с русского языка в Миланском университете лингвистики и коммуникаций.
Ради этого я и пишу книги – такие как эта.
2.2. Девочкам
В прошлом году я хотел написать детскую книгу «Как стать русским писателем».
Задумывалась она как иллюстрированная книжка, состоящая из десяти глав: под каждый