Тёмное прошлое. Пальмовый дневник каракала полиции. Анна Старобинец
обещала перспективы карьерного роста… Всё это время старина Хэм молча менял цвета от серо-зелёного до лилового и обратно; правый глаз его неподвижно и без всякого выражения смотрел на меня, левый же вертелся против часовой стрелки, наблюдая за полётом мухи цеце, кружившей над старым фиговым деревом.
Когда я закончила свою речь, старина Хэм посинел, ещё пару минут помолчал, а потом сказал:
– Дай объект.
Это значило, что он согласен как минимум снять отпечатки с монеты. Хэм всегда был скуп на слова. Язык был нужен ему не для разговоров. Он использовал его иначе.
Я протянула ему фалькокошу. Его язык, как расправленная пружина, метнулся к моей раскрытой ладони и прилип к фальшивой монете. Несколько секунд Хэм менял оттенки от холодных к тёплым и наоборот. Затем его язык с влажным чпоком, как отвалившаяся присоска, отлепился от фалькокоши, до середины длины втянулся обратно в рот и снова выстрелил – на этот раз в висевший напротив него фиговый лист. Сначала я подумала, что он заинтересовался другим «объектом» и решил мимоходом сожрать присевшую наконец муху, – но муха обустраивалась на соседнем листе, а меткость старины Хэма исключала вероятность осечки.
Свернув язык в спираль, Хэм принялся изучать оставленный на листе слюнявый оттиск кокоши, вращая телескопическими глазами – одним по часовой стрелке, а другим против.
– Поверхностный анализ объекта показывает характерные отпечатки языка гадюки, копыт бородавочника и лап каракала. Однако у объекта наличествуют и более глубокие слои, поэтому я проведу дополнительное внутреннее исследование.
Он снова выстрелил языком мне в ладонь, присосался к монете, но на этот раз не стал её изучать, а просто утянул к себе в рот.
– Эй, Хэм, это же вещдок, его нельзя есть!
– Ревультат бувет вавтра, вефьдок я вевну, – шамкая, сообщил Хэм. – Выбор способа проведения экспертизы я, как эксперт, оставляю за собой, – добавил он уже чисто, и мне стали очевидны две вещи.
Во-первых, фалькокошу он проглотил.
Во-вторых, на должность криминалиста он согласился.
– Как скажете, эксперт Хэм! – я предпочла не задумываться о способе, который он выбрал, и о том, через какие внутренние приборы и жидкости будет пропущен вещдок, прежде чем вернётся ко мне. – Спасибо за сотрудничество. До завтра!
Хэм ничего не ответил. Он был скуп на слова и не любил чесать языком.
16:00
Всё ясно. Отпечатки лап каракала – мои. Копыта бородавочника – естественно, отпечатки пострадавшей торговки. Остаётся жало Гадюки Проводницы, работающей в «Чёрной стреле», – моей главной подозреваемой из списка покупателей кусь-кусей на рынке. Я купила билет на 17:45 от станции Песчаная до станции 101-й Оазис. Часа полтора езды в утробе чёрной мамбы. Достаточно для допроса. И для ареста. Полагаю, дело будет закрыто уже сегодня. Чтобы выиграть этот сухой, жаркий день в родном Редколесье, я пожертвовала целой снежной зимой рядом с любимым