Призраки осени. Софья Романчугова
сердце, и она поняла, что стояла перед выбором. Выбором, который решит, сможет ли она когда-либо обрести покой, или останется потерянной в своём прошлом.
**Глава 4: "Потерянные связи"**
Элис не могла уснуть той ночью. Тени, скрывавшиеся за окнами её дома, казались живыми, а каждое поскрипывание пола под ногами звенело в тишине, как проклятие, вырвавшееся из её сердца. Она всё думала о словах Луки – о том, как он сказал, что она застряла в прошлом, что она потеряла не только брата, но и саму себя. И эти слова не выходили из её головы.
Как могла она потерять себя? Всё, что она когда-либо знала, это была боль – боль от утраты, боль от того, что всё, что она любила, исчезло, как туман, исчезающий с рассветом. Она всё ещё слышала голос Алекса, его смех, его слова, и это было как будто он был всё время рядом. Он никогда не покидал её, хотя и ушёл. Но почему тогда она чувствовала себя такой пустой? Почему не могла найти силы двигаться вперёд?
Утро пришло, но мир всё ещё был туманным, как если бы небо и земля растворились в серой пустоте. Элис вновь почувствовала, как её сердце сжимается. Она вышла на улицу, и её шаги были тихими, будто она боялась потревожить что-то важное в этом мире. Но в этот раз она не шла в лес. Вместо этого, её ноги привели её к старому мосту, который она давно забыла. Мост был пуст и заброшен, как и сама Элис. Когда-то она здесь гуляла с братом, а теперь это место казалось тёмной, неизведанной территорией её души.
Она остановилась на середине моста, глядя на туманную реку, которая не спешила течь, как будто и она застряла во времени. В её ушах звучал одинокий скрип дерева, и Элис поняла, что в этот момент она стала частью этого мира – частицей, потерявшей своё место. Она не могла освободиться от боли, от разрыва, который не исцелялся. Она чувствовала, что, несмотря на всё, она не может быть живой, как раньше.
Здесь, на мосту, её вдруг окутал новый страх. Это был не страх смерти, не страх разочарования – это был страх того, что она уже больше не найдёт того, что может вернуть её в жизнь. Но в тот момент, когда она стояла на мосту, ей снова пришла мысль о Луке, и её сердце сжалось.
"Если он был застрявшим, то, может, и я тоже?" – эта мысль застала её врасплох. Как можно быть застрявшим в жизни, когда она всё ещё бьётся? И если это так, то как освободиться?
Вдруг она почувствовала холодное прикосновение. Она обернулась, но не сразу заметила, кто стоит рядом. Лука стоял в тени, его лицо было непроницаемым, его глаза – глубокими, как бездонные омуты. Он не сказал ни слова, но Элис чувствовала, что он здесь не случайно.
– Ты не должна быть одна, – его голос был тёмным и глубоким, как всегда. – Тебе нужно понять, что одиночество – не ответ. Ты не должна искать в прошлом то, что уже ушло.
Элис хотела возразить, но её слова застряли в горле. Она не могла найти аргументов, потому что всё, что он говорил, отзывалось в её душе, как невыносимая правда.
– Но как… – её голос был слабым, словно она теряла силы. – Как отпустить, если всё, что я знала, это боль?
Лука шагнул вперёд, его лицо