Нокс. Эпоха войны. Рюрик Ладожский
опустив голову, молча принимала эту ругань, даже не желая защититься. Сердце ее билось всё чаще, руки дрожали от страха, а глаза щурились и были тусклыми. Несмотря на красивое белое платье, аккуратно и немного украшенное черными лентами, блондинка было совершенно мрачной, что вовсе не идет ее образу.
– Я не знаю, кого именно мне придется судить, но я думаю, что эти ангелы достойны прощения, или же лучше помочь им встать на верный путь… – голос Ребекки дрожал, был тихим и не вселял уверенности в ее словах. Старуха лишь фыркнула и принялась заплетать пшеничные волосы, горящие на солнце золотом, в большой и красивый пучок, в который старческие руки ловко вогнали спицу, тупой конец которой был украшен сапфиром. Морщинистые пальцы плавно сползли на бледные, хрупкие, но красивые плечи. Лицо служанки сделалось удрученным.
– Я понимаю вашу любовь к миру, к народу, к жизни на этой земле, – произнесла старуха ласковым голосом. Весь ее бойкий и наглый напор испарился, и теперь Ребекка говорила с миловидной старушонкой. – Но, если давать шанс каждому… думаете, что каждый добросовестно воспользуется им? – Ребекка повернулась к слуге с потерянно-удивленным выражением. – К сожалению, не все живущие в Венефиции… нет, во всем Земном крае, имеют добрую и чистую душу. Подумайте, сегодня вы простите их, дадите им шанс исправиться, а завтра они вновь убьют кого-нибудь или обворуют, или устроят разгром. К сожалению, у каждого в этом мире своя роль, Госпожа… и от нее нельзя отказаться – как бы ты ни старался, тебе не уйти от нее, понимаете?
– Да… мне говорили это всё детсво, сколько я себя помню… – Ребекка опять поникла головой и говорила сдавленно. Пальцы ее нервно сжали складку на платье.
– Тогда, прошу вас, не противьтесь своей роли, Госпожа Ребекка… Вы – Дитя Небес, что снизошло прямо из рук Всеотца и должно возглавить наш народ, чтобы мир наконец воцарился в этих землях. Для этого отбросьте всякие сомнения и дурные мысли.
Блондинка молчала. Осознание того, что скоро ей придется стать Владыкой и возложить на себя огромный груз в одиночку, пугает ее. Она с юных лет боялась власти, к которой придет. Но с годами под упорными уроками разных учителей и даже самого Владыки, она перестала пугаться, она приняла то, что ей говорили. И сейчас, когда отчего-то вдруг нахлынули яркие воспоминания о Джейсоне: их с Ребеккой совместные занятие после учебы, обучение в магической практике. И каждый раз всё ярче-и-ярче казались ей те минуты, когда и красновласый и блондинка улыбались: юноша, всегда хмурый и с колючим характером, миролюбиво и кротко улыбался, когда как губы девушки растянулись в блестящую улыбку. Блондинка даже усмехнулась, когда вспомнила, как он подшучивал над ее ростом, когда та пыталась достать книжку, но, даже стоя на носочках, не могла и пальцем ее коснуться, когда как Джейсону не составило особого труда. Или когда она часто умничала, читая нотации об ошибках юноше, который в ответ сжимал ее мелкий носик и водил из стороны в сторону, пока сама блондинка жалобно пищала о том, что не будет. Непроизвольно мелкая улыбка вырвалась наружу. Но тут в