Агитбригада. Фонд А.
как мир способ психологических манипуляций из моего времени. То есть я направился к женской половине агитбригады. По законам природы, женщины более жалостливы, чем все остальные.
Нюра и Люся сидели на завалинке под звёздным небом, обнявшись за плечи, и в два голоса выводили тягучий романс «Грусть и тоска безысходная» о безответной любви. Им горестно вторил Жоржик. Рядом, но чуть особняком, сидела Клара. Она романс не пела, но глаза её подёрнулись мечтательной дымкой, грудь прерывисто вздымалась.
Момент был, как говорится, самый что ни на есть.
Я тихо подошел к ним и скромно присел рядом на чурбачке. Дождавшись, когда романс закончится и, пока они не затянули новый, сказал:
– Сегодня на болоте девушка топилась от несчастной любви. А я её спас.
Все головы враз повернулись ко мне. Из глаз Клары моментально пропала вся мечтательность.
Я же, продолжая нагнетать, скорбно кивнул Жоржику:
– Помнишь, как ты отпустил меня до ветру сходить?
Тот угумкнул.
– Так, вот пошел я к болоту, гляжу, а там она топится! Представляете? Еле вытащил.
– Да ты что?!
– Где?!
– А кто?! – посыпались вопросы.
Я, максимально сгустив краски, в самых мрачных подробностях рассказал о предательстве вероломного Василия, о коллективном буллинге от селян, о вымазанных дёгтем воротах, и об отказе идти к нам. Напоследок я очень печально добавил:
– И вот боремся мы тут с темнотой и мракобесием у селян, просвещаем их, а тут рядом, в двух шагах, гибнет простая советская девушка, почти ребенок. И никому нет никакого дела…
И для закрепления эффекта печально вздохнул.
Глаза Клары полыхнули огнём.
Люся и Нюра возмущённо загомонили. В общем, если бы не Жоржик, который хоть и был тоже подвыпимши, но голову не терял, пошли бы наши комсомолки громить село прямо сейчас.
А так, путём долгих переговоров и убеждений карательная экспедиция была перенесена на завтра.
Ну, как говорится, что смог, то и сделал. За ночь у Анфисы ничего произойти не должно (если опять топиться не удумает), а завтра или агитбригадовки на селе шороху наведут, или я Еноха перевоспитаю и к общественно-полезному труду приобщу.
***
К перевоспитанию я решил приступить прямо сейчас. Было хоть и поздно, но всё равно все просыпались только к обеду, так что вполне отосплюсь утром.
Перво-наперво что я сделал, так это сходил к Жоржику и одолжил у него топор. Сказал, что нужно щепы подрубить, а то очаг в доме старый, затухает постоянно.
Затем зашел в мою избу (где я ночевал). За время моего отсутствия здесь не изменилось ничего. Поделившись с Барсиком куском рыбы, я положил доску на припечек и задумчиво посмотрел на неё, прикидывая – вдоль или поперёк. Моя интуиция молчала, опыта тоже в таких делах не было, поэтому решил спросить совета:
– Барсик, как ты думаешь, рубануть по доске вдоль или поперёк?
Барсик промолчал, ему было некогда, он торопливо, с утробным урчанием, не жуя, глотал куски жареной рыбы, злобно сверкая жёлтыми