Людские тропы: сборник рассказов. Роби Ашаров

      Он не знал сколько времени прошло, но чувствовал. что день был в разгаре. Губы потрескались и опухли, тело сжимало высыхающая шкура, в которую он был завернут. От температуры уменьшалась , слышалось её легкое потрескивание. Медленное сжимание тело становилось всё сильнее и сильнее. Трудно было дышать, невозможно было сделать полный вздох. Лежачий человек завернутый в шкуру, перевязанный веревкой до самых ушей, был заткнутый в рот кляпом, Боль пронзило всё его тело даже почувствовал всю острату боли по всему позвоночнику. Сильно зажмури л глаза, он чувствовал что ворона продолжает клевать глаз. Собрал все свои силы. которые возможно ещё у него сохранились, рванул всем своим телом. Получилось только слабое шевеление, от которого только птици отпрыгнули в сторону. Он был связан на совесть и положен так на землю,что не мог даже перекатится. Сидевшая на голове птица только подпрыгнула и снова стала топтаться. Смотрела на своих сородичей, которые побеспокоенные издавали своё карканье. Лежачий издал мычание от новой боли, которая утухла. И отдавалась где то там в глубине всего организма. А острая боль вонзилась в него. Она снова напомнила о себе только ещё сильнее. Казалось, от удара клюва птици отлетают части лица и головы. Ворона клевала и отрывала от глазнице красноватые кусочки которых она вытаскивала и перебирая клювом. Лежачий не чувствовал на её топтание по ему лицу. Даже не обращал внимания когда птица вонзала свои когти в его лицо. Вдруг птици разом взлетели, послышался топот кпыт. Обречённый не стал открывать глаза.Прискакавший подошёл к нему так близко, что лежачий чувствовал, что он рассматривает его. –Так…,сказал прискакав один из братьев, одного уже нет, эх зря ворон спугнул. Так бы и второго не было , что сегодня орлов нет, не пойму почему, и именно сегодня их нет, вслух расуждал прискакавший. Ну ничего, вечером посмотрим. Шаги удалились и стала удаляться дробь лошадиных копыт. Птици только и ждали когда никого не будет. Как по команде снова слетелись и приступили снова к своему пиршеству. И опять, возможно та самая ворона снова села опять ему на голову. И возможно она настраивалась на второй глаз. Он зажмурил глаз ожидая удара клювом. Уловил где то далеко, далеко плачь и лай шакал . Ему стало страшно ещё сильнее. Теперь понял смертник в каком положении он оказался и какая страшная участь его ожидает. Какой страшный этот старинный метод. Он находился в состоянии на невозможное спасение. Если не от птиц, то от зверей. Возможно прадеды степняки такими методом отучивали конокрадов. В мыслях он прощался с жизнью. И мысли быстро бежали в его памяти. Он не ставил в сравнении тот случай, когда зимой украл коней, плутал по степи двое суток. Отморозил уши, от которых остались одни огрызки. От чего и прозвали его карнаухим. Теперь ему пришлось удивляться со страху, наглости и смелости птиц. Они стали отклёвывать остатку мясо от шкуры. Одна даже села ему на голову он не в состоянии был её отогнать. Он был беспомощен,, так как был завернут и завязан в шкуру как кокон. Высыхающая шкура сжимала