Февраль 1933. Зима немецкой литературы. Уве Витшток
взлеты, спирали и петли с остановленным пропеллером или пролетает так близко к земле, что подбирает крылом носовые платки с газонов. Он не растерял ни грамма веселого азарта. Однажды о нем прознала киностудия УФА и задействовала вместе с Лени Рифеншталь в нескольких приключенческих картинах: вот он приземляется на ледники высоко в горах, вот пролетает через ангар, от чего люди в ужасе бросаются на землю. Берлинская бульварная пресса обожает Удета: его романы с актрисами (например, с Эми Бессель), его известный на весь город американский спортивный автомобиль «Додж», его бурно обсуждаемую в обществе дружбу с такими кинозвездами, как Рифеншталь, Лилиан Харви или Хайнц Рюман.
С Удетом не соскучишься, но Цукмайер никогда не говорит с ним о войне – вместо этого они при встрече выпивают. Вот и сейчас они переходят с шампанского на коньяк. Удет с удивлением замечает, что многие гости бала – в медалях и нашивках: «Только посмотри на этих болванов». В предыдущие годы Бал прессы имел более гражданский вид, а теперь, очевидно, военное прошлое снова в почете. Даже Удет надел самый важный из своих орденов: Pour le Mérite – «За заслуги». Но поскольку он не любит делать то, что делают все, то прячет его в кармане. «Знаешь что, – предлагает он Цукмайеру, – давай спустим брюки и свесим голые задницы с балюстрады ложи».
Алиса и Эми тут же настораживаются. Они не сомневаются, что мужчины способны на многое, особенно когда они пьяны и подбивают друг друга на дело. И в самом деле, приятели без промедления снимают подтяжки. Но Алиса отлично знает свою роль в таких ситуациях: она умоляет обоих не устраивать скандал, и мужчины, не успев потерять лица, перестают раздеваться.
Уже за полночь начинают бродить догадки, будто рейхсканцлером будет назначен Гитлер. Арифметика здесь простая: если Гинденбург наконец захочет вернуть правительство хоть на сколько-то стабильную парламентскую основу, но при этом ни при каких обстоятельствах не задействовать в этом СДПГ, то, по сути, единственным партнером для него и Папена остается НСДАП. Гитлер, однако, как он ясно дал понять, не собирается довольствоваться министерским постом, будучи лидером крупнейшей фракции рейхстага. Либо он претендует на пост канцлера, либо остается в оппозиции. Все или ничего.
От этих мыслей на балу не становится веселее: гости хоть и танцуют, и пьют, как прежде, но в воздухе витает неприятное чувство, будто грядет нечто непредвиденное, что коснется их всех. Царит странное наигранное веселье. Между тем уже давно воскресенье, и Удет приглашает Цукмайера и двух его спутниц к себе домой на продолжение. Его броский, словно с рекламного щита, «Додж» припаркован перед залами Зоопарка. На морозе Удет кажется трезвым, но все понимают, что это не так. Цукмайер с женой предпочитают взять такси. Только Эми и матери Цукмайера хватает смелости сесть в машину, а потом они будут наперебой рассказывать, что на самом деле не ехали, а летели по улицам.
Квартира Удета заставлена трофеями из стран, где он побывал