Только моя. Ника Крылатая
сбросила звонок, а я смотрю на погасший экран телефона. В голове звон какой-то. Это просто злой розыгрыш. У кого-то извращенное чувство юмора. Это ведь не может быть правдой, да?
– Дышать. Нужно дышать и успокоиться, – проговариваю вслух. – Нужно успокоиться и позвонить Паше. Вместе посмеемся.
Руки трясутся так, что не сразу получается разблокировать телефон. Едва попадаю по значкам. Нажимаю на кнопку вызова. Гудок. Еще гудок.
– Тань, что-то случилось? – в голосе Паши беспокойство. И я слабо улыбаюсь. Беспокоится. Не мог… Вред все эта Ирина.
– Паш, мне тут какая-то Ирина позвонила… Сказала… Сказала, что вы в випе… развлекались с девками. Паш, это правда?
Параллельно с разговором слышу звук входящих сообщений. А вот ответа от мужа не слышу. Пауза. И у меня начинает кружиться голова.
– Паш, правда, что ли?
– Тань, глупость какая, – в голосе Паши напряжение. – Не знаю я никакой Ирины. Заблочь ее. Тебе нельзя волноваться. Вечером приеду и поговорим. Пока.
– Пока, – повторяю бездумно.
Звонок обрывается и я смотрю сообщения. А там счет из стрип-клуба. Не на двести тысяч. На семьдесят, но это только выпивка. И голосовые. Слушаю. И сердце обрывается. Какие-то девицы рассказывают, как весело провели время. Как мужики хотели отдохнуть от рутины и спустили на них кучу бабла. Совершенно не стесняясь, рассказывают мерзкие подробности. Фотки с камер наблюдения… Даже из той самой комнаты. Процесса нет, но как туда входят…
И я узнаю Пашу. Сжимает пятую точку полуголой девки. От вида кольца на пальце становится совсем плохо. К горлу подкатывает тошнота, а низ живота тянуть начинает.
– Ох, – кладу руку на живот, дышу, но боль только нарастает.
Переступаю с ноги на ногу и что-то больно врезается в стопу. Опускаю взгляд. Я забыла, что разбился стакан. И теперь кровь смешивается с желтым соком. Мне становится ужасно плохо. Не могу стоять. Ложусь на пол. Перед глазами туман. И рука Паши, сжимающая ягодицу этой… этой… Слезы застилают глаза, живот ужасно болит.
– Мам, мамочка, – шепчу, пока идут гудки.
– Танюш, привет, – спустя вечность слышу ее голос.
– Мамочка, приезжай, мне так плохо, – едва шевелю губами.
– Таня? Что с тобой?!
– Мамочка…
Я отключаюсь и дальше ничего не помню. Только обрывками. Как мама пытается привести меня в чувства, а папа звонит в скорую. Врачи. Потом я в машине. Кажется, слышу голос Паши. А немного прихожу в себя в палате под капельницей.
– Очнулась, – выдыхает Алена Александровна. – Тань, совсем с ума сошла? Что случилось? Там твои родители в коридоре. Муж. Посещения запрещены, а они все равно в холле сидят.
– Пашу не пускайте, – с трудом шевелю губами. – Пожалуйста.
Слезы сами брызжут из глаз.
– Не пушу, пока не успокоишься, – кивает Алена Александровна. – Если опять впадешь в истерику, придется колоть успокоительное. Ты чуть не родила! Хотя утром все было в абсолютной норме.
– Мой телефон?
– В тумбе.