Осколки ледяного сердца. Настя Ильина
имя у многих на слуху. Если окажешься в ситуации, когда помощи ждать неоткуда, а меня по какой-то причине не окажется рядом, просто скажи, чтобы дали тебе связаться с Максимом Скворцовым. Вороном.
– А у тебя неспроста любовь к птичьим кличкам? – нервно ухмыляюсь.
Я сейчас готова думать о чём угодно, только бы не о том, что вот-вот окажусь среди совершенно чужих мне людей.
И почему я на это иду, а не сбегаю?
Действительно хочу понять истоки нашего сходства с Викторией? Или просто глупая идиотка, которая ещё не понимает, к чему всё может привести?
Почему я верю Ворону?
Может, он помогает миллионеру найти замену для его дочурки? Чтобы в итоге защитить её? Месть ведь может быть совсем не при чём?
Страх опутывает сознание всё сильнее. Его липкие щупальца проникают глубоко в душу, но уже нельзя сбежать. Повернуть назад не выйдет. Полицейские машины слепят фарами и мерцающими огнями. Чёрный внедорожник с визгом шин тормозит рядом.
Мы с Вороном выходим из автомобиля.
Чувствую себя подопытным.
Краем глаза замечаю подъехавшую карету скорой помощи.
Ко мне бросаются врачи, и женщина из внедорожника. Она подбегает ко мне со слезами на глазах, трогает лицо, бормоча, что я жива.
– Вика, как же так? Почему ты сбежала? Если причиной была свадьба, тебе следовало поговорить со мной, – всхлипывает женщина. – Я бы постаралась убедить твоего отца…
Ворон в стороне. Разговаривает, судя по всему, с моим «отцом».
– Кто вы? – спрашиваю я полным безразличия голосом.
– Как? Ты не узнаёшь свою маму? Вика, дочка, что же с тобой случилось? – женщина утирает слёзы и удивлённо смотрит на меня. – Твоё лицо так сильно изменилось, а этот шрам… не помню, чтобы у тебя был такой.
Она с подозрением хмурится.
Обман может раскрыться прямо сейчас, но защитная реакция организма слишком сильна. Я испытываю такое безразличие, что собственно и не имеет значения, поймут они подмену или нет. Говорят, что материнское сердце не обманешь. Вот мы сейчас и посмотрим, заметит ли эта женщина подвох. Если она действительно мать Вики.
Напряжение нарастает, но врачи уводят меня к своей машине, чтобы осмотреть, а женщина нервно теребит подол своего платья, косясь в нашу сторону. Она поняла, что я не их дочь? Или пока до неё не дошло? Насколько близкими были отношения Виктории с родителями?
– Скорее всего, у девушки амнезия, – заключает фельдшер после осмотра, как только к нам приближается хмурый мужчина, судя по всему, отец Виктории. – Нужно отвезти её в больницу и сделать полное обследование.
– Ты действительно совсем ничего не помнишь? – спрашивает «отец».
Отрицательно мотаю головой.
– Хорошо. Мы проведём полное обследование. Всё будет хорошо, дочка.
Он действительно признал во мне свою дочь?
Его жена не разделяет радости и смотрит на меня с опаской, словно старается разглядеть во мне жалкую копию Виктории.
– Садитесь в машину. Мы отвезём вас в больницу, где проведут полное обследование, – мягко подталкивает