После «Украины». Валерий Коровин
одного элемента американского санитарного кордона, отсекающего Россию от стратегических контактов с Европой. Это было необходимо для того, чтобы замкнуть так называемое кольцо анаконды вокруг России, проходящее от Баренцевого моря, через Финляндию, прибалтийские страны, на юг Европы – Молдову, далее Закавказье и идущее на восток. Но главными же его элементами на европейском направлении являются Белоруссия и, в первую очередь, Украина – стратегически важная скрепа американского санитарного кордона. Президентские же выборы, на проведении которых после майдана так настаивали американские кураторы Киева, – это важнейший этап, легализующий хунту и закрывающий все предыдущие её преступления, как бы вынося их за скобки. Но именно эти самые выборы, к которым по трупам двигался Киев, стали началом конца Украины, представляя собой финальную точку в существовании этого исторического проекта, который на инерции советской государственности затухал почти четверть века, двигаясь к своему неизбежному краху. Такое заключение вытекает не из ненависти ко всему украинскому, а из того, что проект «национального государства», на котором настаивает Киев, является европейским явлением, подразумевающим, наравне с жёсткими административными границами и атомизированным гражданином в качестве главного субъекта, социальную, политическую и гражданскую гомогенность, достигаемую через принудительную унификацию. Это следует из самого определения национального государства, или государства-нации, как его называют в Европе. Никаким этносам и разнородной идентичности, а тем более большинству – в данном случае, русскому, принадлежащему к иной, не западной цивилизации, места в таком государстве нет.
На Украине же, несмотря на формально провозглашаемую унитарность, все предшествовавшие майдану годы мы наблюдали абсолютно разнородное, полиэтничное пространство, разделённое общество, цивилизационно ориентированное в разные стороны. Всё это говорит о том, что унитарность национального государства Украина была имитационной, поэтому-то никто всерьёз на ней и не настаивал. По той же причине сама Украина все постсоветские годы представляла собой не что иное, как «failed state», то есть – «несостоявшееся государство». Это было не национальное государство, в его номинальном формате, а пародия на него. Но тут появились американцы, которые решили принудительно привести в соответствие форму и содержание. Собственно, с этого момента и начался процесс распада государства Украина. Ибо начав всерьёз настаивать на соответствии украинской действительности определению национального государства, киевская хунта, с подачи американских хозяев, тут же принялась за процесс национальной унификации, то есть «украинизации», о чём майданная власть заявила открыто: государственным должен быть только украинский язык, нельзя допускать никаких «национальных меньшинств», к которым отнесли русское большинство, и т. д. Если всерьёз говорить о государстве-нации, то это единственно возможный подход: только