Заметки реалиста. Николай Алексеевич Мисеричев
написана для нескольких его друзей. Сама эта концепция (на небольшой круг единомышленников) уходит корнями далеко в прошлое, к концу 18-го века, а именно к львовско-державинской поэзии с их идиллией дворянских усадеб, которые были ограничены узкий кругом членов семьи и друзей. Несколько позже она проявилась в связи с темой маленького человека.
Здесь стоит, однако, отметить, что литературные предшественники Венички были вписаны в контекст большой жизни России в качестве неизменной части ее социального бытия, а Веничка оказался за его чертой. Вселенная Венички – это территория от Москвы до Петушков, а он сам является героем этого «маленького мирка».
Пьянство главного героя является своего рода инструментом, при помощи которого ему удается достичь, как он сам выразился, некоторой «интимности», что значит полное обособленность от внешнего мира.
Этот мир, другой, внешний мир, представлен в произведении образом Кремля. При этом граница между двумя мирами является непреодолимой – в поисках Кремля главный герой всегда «натыкается» на Курский вокзал. И если в русской классической литературе «маленький человек» не настаивает, как правило, на самодостаточности и некоторой обособленности своего бытия, то герой поэмы «Москва – Петушки» должен быть маргиналом («чтобы сохранить и обозначить ценность своего мира»).
Художественное открытие Венедикта Ерофеева, а также историческое своеобразие его героя составляют маргинальное положение человека в социальном мире, которое сопряжено со смыслами, ценностями, обаянием «маленького человека».
Не раз становились предметами многих исследований библейские мотивы, сюжеты и образы в поэме «Москва – Петушки». Образ главного героя поэма некоторые исследователи видят как несущего на себе отблеск личности Иисуса Христа. Венедикт Ерофеев словно вынуждает своего персонажа «копировать» Иисуса Христа с самого начала поэмы и до ее конца.
«Крестный путь» Венички начался с принятия горькой кориандровой, что привело к тому, как пишет автор, что душа главного героя «в высшей степени окрепла, а члены ослабели». Таким образом, автор отсылает читателя к словам Спасителя в Гефсиманском саду: «Дух бодр, плоть же немощна» (Мф. 26:41).
Также ассоциация с Христом прослеживается с бездомностью Венички, которая воскрешает в памяти слова Спасителя: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову» (Мф. 8:20; Лк. 9:58).
Пребывание Венички в чужом подъезде как бы перекликается с сорокадневным постом Христа в пустыне: «Все знают – все, кто в беспамятстве попадал в подъезд, а на рассвете выходил из него – все знают, какую тяжесть в сердце пронес я по этим сорока ступеням чужого подъезда и какую тяжесть вынес я на воздух».
Далее стоит отметить главу «Карачарово – Чухлинка», в которой пьяный Веничка метался в четырех стенах, «страдал и молился», повторяя тем самым действия Спасителя в Гефсиманском саду, где, отойдя от учеников, Христос «молился и говорил: «Отче Мой!