Горячий шоколад в зимнюю ночь. Софи Анри
комнату заселился Рэйден, он не заваливал меня дебильными вопросами. Увидев эмблему AC/DC на моей затасканной футболке, он включил их трек, а потом заказал для нас большую пиццу. Я скорее язык проглочу, чем признаюсь, что скучаю по этому засранцу. Радовало только то, что Хантер не будет мозолить мои глаза на постоянной основе.
Спустя полчаса, разобравшись с ноутбуком Тины и съев ее сэндвичи, я отправился к ней.
– Спасибо тебе огромное, Зак, – просияла она. – Я уже боялась, что не успею доделать проект к завтрашнему семинару.
– Не за что. А тебе спасибо за сэндвичи, ты спасла меня от голодной смерти.
Мои уголки губ дернулись, когда я увидел, что ее щеки покрылись нежным румянцем. Глаза Тины были красными. Значит, плакала совсем недавно.
– Сколько я должна за починку? – Тина обнимала ноутбук обеими руками и смотрела на меня таким по-щенячьи преданным взглядом, что я, не успев даже осмыслить свои следующие слова, выпалил:
– Поцелуя в щеку будет достаточно.
Зак, ради всего святого, тебя Рэйден покусал? Такую хрень мог ляпнуть только этот зефирчик.
Тина покраснела еще сильнее.
И я вместе с ней.
– Я серьезно, Закари.
– Я тоже, – попытался я спасти положение и нахмурил брови, стараясь придать лицу угрюмый вид. – Мне ничего не нужно, правда. А про поцелуй просто пошутил.
Я уже собирался развернуться и уйти, пока не сморозил еще какую-нибудь чушь, но Тина схватила меня за ткань футболки на плече, подошла ближе и звонко чмокнула в щеку. На мгновение я завис, а мое сердце предательски екнуло.
– Спасибо, Зак. И не только за ноутбук, – серьезно сказала Тина, и я догадался, что она имела в виду наш дневной разговор.
– Всегда к твоим услугам, Мотылек. – Я приложил все усилия, чтобы мой голос звучал как можно ровнее.
Поднимался на свой этаж я в странном смятении.
Чувак, прекращай это дерьмо.
В комнате я включил любимый фильм «Начало» Кристофера Нолана, взял телефон, у которого, по словам хозяина, была проблема со звуком, и принялся разбирать его. Мой сосед сидел в наушниках и больше не предпринимал попыток «узнать меня поближе». И слава богу.
Когда я разобрал панель телефона и начал чистить забившиеся пылью динамики, мне позвонила мама. Я взял наушники и вышел в коридор. Хотя меня нельзя было назвать приветливым соседом, чужие границы я уважал. Я сомневался, что кому-то интересно слушать мои телефонные разговоры.
– Bonjour maman[2], – поприветствовал я маму, задаваясь вопросом, зачем она позвонила, если мы виделись четыре дня назад. Для того чтобы она соскучилось по мне, должно было пройти по меньшей мере две недели.
– Bonjour, fiston, comment vas-tu?[3] – Ее голос звучал подозрительно нежно.
– Tout va bien, comme Riri?[4]
Мы всегда начинали разговор на французском, а потом плавно переходили к английскому, более привычному для меня. Иногда перекидывались арабскими фразочками, которых я, по правде говоря, знал не так много.
Моя мама была француженкой арабского происхождения. Ее
Здравствуй, мама
Здравствуй, сынок, как твои дела?
Все в порядке, как Рири?