Рубцов возвращается. Гавриил Хрущов-Сокольников
вы можете отсюда слушать наш разговор, я не совсем плотно закрою дверь.
С этими словами комиссар направился к дверям своего бюро, помещавшегося рядом с кабинетом, там его уже ждал агент Вильбуа с арестованным слугой графини Мирабель.
Сев к письменному столу и повернув рефлектор лампы так, чтобы свет падал прямо на лицо арестованного, комиссар обратился к нему с вопросом о личности и так далее.
– Прежде всего, – отвечал тот нахально, на ломанном французском языке: – по какому праву арестовали вы меня, русского, мои бумаги в порядке, я служу у графини Мирабель. Это, кажется, может служить достаточной гарантией?
– Имя, фамилия, откуда родом, – сурово повторил свой вопрос комиссар.
– Леонтий Степанов, родом из Москвы, мещанин. Что еще угодно?
– Были под судом? – записав показание, продолжал допрос господин Фигье.
– Не был! – слегка задержавшись, отвечал тот.
– Давно ли на службе у графини? В какой должности? По чьей рекомендации поступили?
– Полгода. Служу при столе. Прочел публикацию о вызове русского лакея и сам явился.
– С аттестатами? От кого?
– От генерала Карцева и князя Черкасского.
– Собственной фабрикации? – всматриваясь прямо в глаза допрашиваемому, спросил неожиданно комиссар.
– Помилуйте, что вы? – заговорил тот, но в голосе не слышалось больше дерзкой самоуверенности.
– Хорошо, мы наведем справки!.. Еще вопрос: куда посылала вас сегодня утром, около девяти часов, графиня Мирабель?
– С письмом к маркизе де Брион…
– И больше никуда?
– Никуда, я проходил всего меньше часа.
– Подумайте хорошенько, не заходили ли вы еще куда по дороге? – настаивал комиссар. – Может, быть вспомните?
– Никуда, могу вас уверить!.. – лицо подсудимого побледнело.
– Подумайте, может быть, вспомните.
– Допустим даже и так, если я и заходил по своим делам, то кому какое дело?.. Я вовремя вернулся. Думаю, тут нет преступления.
– Очень может быть, важен факт. По дороге к маркизе де Бофор вы заходили… к кому же? Потрудитесь ответить?
– Думаю, что об этом знать никому нет надобности, – путался арестованный: – допустите, что я заходил к своей знакомой и не желаю вовсе открывать её адреса.
– Прекрасно, я вас посажу на ночь в депо, может быть, вы к утру вспомните адрес.
– Но по какому праву вы можете меня арестовать? Разве меня обвиняют в каком-либо преступлении? Наконец арестуют так неожиданно в погребке… Я не успел даже предупредить ни мажордома, ни привратника, я могу потерять место – я буду жаловаться.
– Куда угодно, но до тех пор, пока вы мне не ответите на вопрос, я вас не выпущу из секретной, – решительно и строго сказал комиссар.
– Как вам угодно, я не скажу вам больше ничего.
Комиссар обратился к Вильбуа, со вниманием вслушивавшегося в допрос.
– Сержант! Вы отведете подозреваемого в № 3. Держать под самым строгим секретом и иначе, как по моему личному требованию,