Символисты. Валерий Брюсов
потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошел других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы́ людей – такой же прах,
как он, —
Благоговели иль дрожали,
Но всех бессмертней тот,
кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал
Среди пустыни бесконечной.
1887
Волна
Нежно-бесстрастная,
Нежно-холодная,
Вечно подвластная,
Вечно свободная.
К берегу льнущая,
Томно-ревнивая,
В море бегущая,
Вольнолюбивая.
В бездне рожденная,
Смертью грозящая,
В небо влюбленная,
Тайной манящая.
Лживая, ясная,
Звучно-печальная,
Чуждо-прекрасная,
Близкая, дальная…
1895
Осенняя песня
Город закутан в осенние ризы.
Зданья теснятся ль громадой седой?
Мост изогнулся ль над тусклой водой?
Город закутан в туман светло-сизый.
Белые арки, навесы, шатры,
Дым неподвижный потухших костров.
Солнце – как месяц; как тучи – сады.
Гул отдаленной езды,
Гул отдаленный, туман и покой.
В час этот ранний иль поздний и смутный
Ветви без шума роняют листы,
Сердце без боли хоронит мечты
В час этот бледный и нежный и мутный.
Город закутан в забывчивый сон.
Не было солнца, лазури и дали.
Не было песен любви и печали,
Не было жизни, и нет похорон:
Город закутан в серебряный сон.
1896
Сонет
Над морем тишина. Вблизи и в отдаленьи,
Перед угрозой тьмы забыв раздор дневной,
Слилась пустыня вод с воздушною волной
В объятьи голубом, в безбрежном сновиденьи.
И столько кротости в их позднем примиреньи,
Что берег побежден небесной тишиной
И скалы замерли над синей глубиной,
Как эхо грустных слов, поющих о забвеньи.
И вот зажглась звезда. Быть может, там вдали
Она окружена немолчным ураганом,
Но, разделенная воздушным океаном,
Она – лишь робкий луч для дремлющей земли,
Лишь предвечерний знак,
лишь кроткое мерцанье,
Над темной тишиной лучистое молчанье.
1897
«О, этот бред сердечный и вечера…»
О, этот бред сердечный и вечера,
И вечер бесконечный, что был вчера.
И