Охотники за нексусом. Max Gotobrake
ты за друг, раз мне не сказал?
– Смотри на дорогу! – воскликнул Том, напоминая о необходимости осторожности.
– Эх, проехали! – Марин вновь сосредоточился на управлении.
После небольшой паузы Том попытался сменить тему:
– Ты ведь медик, у тебя найдутся костыли?
– Пфф, я тебе даже гипс поставлю, – усмехнулся Марин.
Том слабо улыбнулся в ответ, несмотря на боль, ценя поддержку друга.
Спустя месяц после визита к врачу, Том всё ещё на пути к полному восстановлению, но уже уверенно держится на ногах с помощью костылей. Несмотря на свои физические ограничения, он активно участвует в экспериментах Марина, ассистируя ему в лаборатории. Их совместная работа не только укрепляет их дружбу, но и способствует научному прогрессу, над которым они работают.
– Итак, эксперимент номер тридцать шесть, – говорит Марин, готовясь к новому испытанию. – Это мой последний эксперимент. Я намереваюсь получить полный контроль над организмом.
– Надеюсь, всё пройдёт без осложнений, – с осторожностью отвечает Том, наблюдая за приготовлениями.
– И я надеюсь. Хотя я уже провёл тридцать пять экспериментов, и всё ещё живой, – Марин старается придать голосу уверенности, но в глазах всё равно виден лёгкий отблеск сомнения.
Марин берёт шприц с сывороткой и, используя маленькую иглу, аккуратно вводит её в свою кровеносную систему. После инъекции он прикладывает к месту укола ватный тампон, смоченный спиртом.
– Всё, готово! – произносит Марин, отодвигая шприц в сторону.
– Так быстро? – удивлённо спрашивает Том.
– Да, теперь остаётся только ждать. Эффект проявится не сразу.
Том с лёгкой тревогой смотрит на друга:
– Странно всё это, смотреть, как ты колешься. Но, надеюсь, всё будет в порядке.
Марин кивает, понимая беспокойство Тома, и садится рядом с ним, оба остаются в напряжённом ожидании, не зная, что принесёт этот последний эксперимент.
Через два часа после инъекции Марин протягивает руку перед собой, демонстрируя нечто необычное.
– Смотри, – тихо произносит он, наблюдая за своей рукой.
Том, который все это время внимательно следил за другом, вздрагивает от увиденного.
– Какого…?! – восклицает он, не в силах скрыть изумление.
Рука Марина начинает изменяться на глазах. Кожа рвется, обнажая поверхностные мышцы предплечья, которые начинают отслаиваться от костей. Артерии и вены выглядят как сложные переплетения, безжизненно свисающие вдоль оголённых костей. В конце концов, предплечье Марина превращается в нечто напоминающее кедровую шишку, при этом из порванных тканей сочится кровь, хоть и слабо.
– Офигеть можно! – поражённо шепчет Том, не в силах отвести взгляд от ужасающего зрелища.
Марин, сдерживая боль, объясняет:
– С помощью этого я могу перераспределять мышцы своего тела.
Мышцы на его руке вдруг начинают собираться в одно мощное образование, увеличивая силу сжатия и сцепления.