Подкова для летучей мыши. Марина Серова
сделать придется. Поговорить по душам с единственным непосредственным соседом Николая не помешает однозначно. Судя по году рождения, указанному в деле, дядечка этот древний, а такие частенько страдают бессонницей. Я, конечно, не хочу усомниться в добросовестности следователя Синицына, но одно дело – официальный допрос, а другое – личная беседа. Мало ли что может припомниться…
Заглянуть в забегаловку – тоже не лишнее. Эти два товарища, с которыми бухал Коля накануне убийства, – наверняка они в числе постоянных посетителей. Учитывая, что они же – те самые кредиторы, с которыми незадолго до того Николай так счастливо рассчитался, вполне возможно, что мне удастся пробудить в них словоохотливость.
Ну и третий пункт – цепочка по продаже иконы. Здесь тоже могли возникнуть нюансы, и здесь, пожалуй, будет сложнее всего. Это следователям хорошо, они официальными полномочиями облечены. А я-то… с какой стати я-то с расспросами полезу? Посредник, оценщик… Да эти ребята меня на пушечный выстрел не подпустят. Разве что…
И тут у меня мелькнула гениальная мысль. Ведь «Троеручица» – не единственная икона, которую в своей жизни приобрел Хромов. У него найдется пара-тройка и других. Что, если я ненадолго одну из них экспроприирую? Наталье можно будет сказать, что таким образом я надеюсь выйти на того, кому продана украденная икона (что, в общем-то, совсем недалеко от истины), а я, со своей стороны, получу прекрасный, стопудовый, неопровержимый аргумент для проникновения в закрытую сферу торговли антикварными древностями.
Идея была очень недурна, и в том случае, если у меня не окажется других поводов побеседовать с оценщиком, которого выдал мне Андрюша, над ней весьма и весьма стоило поразмыслить.
Но это – после. Удачная мысль запротоколирована и пронумерована и засим – отложена до более подходящего времени. Сейчас нужно сделать то, зачем я пришла сюда, – со всей добросовестностью изучить официальные материалы расследования.
Было уже около восьми, когда я посчитала, что извлекла из папок все, что необходимо, и могу со спокойной совестью закрыть их.
– Андрюш, ты что, и правда сегодня с ночевкой? – прервала я поток мыслей погруженного в себя однокашника.
– Да нет, тут еще… немножко. Осталось.
– Ты давай не засиживайся. Перерабатывать вредно. Завтра еще будет день, наверстаешь.
– А ты как, все узнала, что хотела?
– Ну, хотела-то я, как сам понимаешь, узнать, кто убийца, а этого в деле, кажется, пока нет.
– Эк губу раскатала! Хочешь гонорары получать – трудись.
– А я что делаю? И на себя тружусь, и еще кое-кому время от времени помогаю, преступничков тепленькими подбрасываю. На безвозмездной основе, заметь.
– А мы что, мы благодарны. Причем тоже не только на словах, если вы заметили.
– Заметили, заметили. Спасибо, Андрюша. Будут новости, обязательно поделюсь. Я добро помню. Но сейчас, и правда, домой пора. Я стартую, да и ты не засиживайся. Работа – не волк.
На