Изумрудная ведьма. Дороти Освальд
другим, все быстрее, они складывались в прямую, как стрела, линию. И если магия здесь и была, то она явно проигрывала инженерному гению, который сумел создать такой механизм. Повинуясь рычагам и небольшим поршням, что выбрасывали в ночной воздух тоненькие струи холодного пара, от которого на черных камнях расцветали ледяные узоры, они двигались вперед, пока не достигли скалы, на которой стояла Эль и другие столь же завороженные зрелищем ученики. И только когда с последним для всех механизмов усилием мост окончательно сформировался, послышался последний щелчок, а затем на ущелье опустилась оглушительная тишина.
И в этом абсолютном молчании, где, кажется, все забыли, как надо дышать, послышались одинокие шаги. Они приближались, и их эхо становилось все громче и громче, пока на другой стороне моста вдруг не появилась коренастая фигура Директора. Она замерла, потом немного смешно откашлялась и вдруг высоким голосом, в котором ощущался надрыв из-за торжественности момента, провозгласила:
– Добро пожаловать в Мронен – Школу для ведьм, волшебников и других волшебных существ!
А в следующий миг над десятком острых башенок взмыл огромный шар света, который озарил своим сиянием всех, кто собрался сегодня у пограничных гор. Толпа всколыхнулась, раздался всеобщий вздох, а Эль вдруг услышала:
– Светоч познания, – медленно проговорил Альбер. Он стоял, как и все, задрав голову, и с улыбкой смотрел на сиявшее в ночном небе крошечное солнце. – Интересно, сколько будущих трагедий он видит сейчас своим волшебным оком, что пронизывает насквозь наши души?
– Может, ему открылся только всеобщий успех? – фыркнула Эль.
– Или, что прямо сейчас я был бы не прочь перекусить, – со вздохом закончил он, вызвав в ответ приглушенный девичий смешок.
Эль бросила на Розу быстрый взгляд и улыбнулась. Похоже, сестра была полностью очарована этим Волком.
Тем временем толпа пришла в движение, голоса стали громче, когда вслед за Директором из дверей Школы показалась вереница преподавателей. Они вставали на выложенные камнями площадки, что немедленно вспыхивали назначенным им цветом. Нежно-зеленым переливались плиты там, где стоял маг природы, ярко-рыжими под башмачками ведьмы огня, а потом… Небесно-голубой, ярко-синий, золотой, серебряный, даже нежно-лиловый у волшебницы снов… Огни стремительно загорались один за другим, пока не слились в белый цвет единства магии. И только одна площадка оказалась не занятой, а ее тусклые обычные плиты не светились ни желтыми переливами кого-нибудь из повелителей птиц, ни цветом любой из стихий. И Эль вообще не заметила бы ее, поскольку та находилась в самом конце из этой радостной вереницы, но Роза, видимо, отчаянно желая привлечь внимание Альбера, ткнула пальчиком в пустоту.
– А что там? – спросила она, щурясь от слишком яркого света, который теперь заливал всю площадку.
Эль видела, как растерянно мазнул взглядом явно думавший о чем-то своем Альбер. А потому от нее не укрылось, как резко напряглась его челюсть, стоило