Семь дней до апокалипсиса. Дмитрий Чайка
с чего ты это взял? – изумился демон. – Да ничего бы тебе не было. Контракт – это продукт свободного волеизъявления двух договаривающихся сторон. Он не может быть навязан, в противном случае считается юридически ничтожным. Гражданский Кодекс, часть первая. Вот, ты все-таки неуч.
– А что, так можно было? – раскрыл рот Лёха.
– Ну да! Ты же опер! – с недоумением ответил демон. – Я бы тебя тут же на сто лет в твой оперской Рай отправил. Тот, который на Мальдивах, с двумя телками и бухлом.
Ничего этого Лёха уже не слышал. Он потерял сознание. От чувств-с.
– Так, ладно, – принял неизбежное майор Петров, когда очнулся. – Что случилось, то случилось. А где этот жезл пропал?
– Да я не в курсе, – развел руками Левиафан, снова приняв свою энергоэффективную форму.
– А как он хоть выглядел? – спросил Лёха.
– Ни малейшего представления не имею, – пожал плечами тот. – Я его ни разу не видел.
– Да как же я тогда его искать должен? – изумился Лёха.
– А я откуда знаю? – искренне изумился демон. – Ты у нас опер или я?
– Понятно, – вздохнул Лёха. – Где терпила? Ну, этот ваш Вельзевул. Мне его опросить надо. Эй, Левиафан, или как там тебя? Ты где?
Демон несмело выглянул из-за стола, под который только что залез, ожидая неминуемой кары. Но молния ударила вхолостую, оставив на столешнице лишь черное пятно.
– Ты, придурок, кого терпилой назвал? – прошипел он. – Князя тьмы? Ты что, совсем больной?
– А что не так? – удивился Лёха. – Потерпел, значит, терпила. Это профессиональный сленг. Эй, ты куда опять делся?
– Я под столом сижу, – признался демон.
– А почему ты под столом сидишь? – задал Лёха резонный вопрос.
– Потому что страшно до усрачки, – любезно пояснил тот.
– А что, этот самый Вельзевул такой серьезный чувак?
– Да, и он нас прямо сейчас слышит, – прошипел демон, напоминающий по цвету полотно. – Он всегда слышит, когда его имя произносят. Конечно, серьезный! Ты же про ассирийского царя Синаххериба знаешь? Так вот, он был его земным воплощением.
И демон торжествующе посмотрел на майора, ожидая увидеть восхищение и ужас в его глазах. Он этого не дождался, а лицо опера выражало полнейшее недоумение. Леха отрицательно помотал головой. Он такого царя не знал, и откровенно говоря, не знал даже, для чего ему о нем знать надо было.
– Да как же тяжко с тобой, – вздохнул демон. – Сейчас я тебе аналогии полегче подберу. Представь себе Ивана Грозного, Лаврентия Палыча и Влада Цепеша в одном лице. Представил?
– Почти, – признался Лёха. – А Влад Цепеш – это кто?
– Hijo de la chingada! Idiota de los cojones. Hijo de mil putas. La mierda del toro. Un burro sabe mas que tu! – Левиафан от чувств перешел на испанский, и начал бегать по кабинету, вздымая руки. Впрочем, он вскоре успокоился и сел в свое кресло.
– Это прообраз графа Дракулы. Господарь Валахии, прославившийся своей беспримерной жесткостью, – ответил он абсолютно спокойно, и даже как-то буднично. – Теперь представил?
– Теперь