Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками. Александр Райн
хожу я на ваши эти свидания, – буркнула Любовь Сергеевна, размешивая цикорий.
– Ну раньше-то ходили? – не отставал голос за окном.
– Ходила когда-то… – задумчиво произнесла женщина. – Но это было иначе, это было…
Она замолчала, силясь вспомнить, «а как там это было».
– Не помните? – снова раздалось снаружи.
– Чегой-то не помню? Помню…
Она не помнила.
– А сегодня пойдете на свидание? Со мной, – внезапно спросил голос, отчего Любовь Сергеевна чуть не поперхнулась. Из кружки немного расплескалось на скатерть, и женщина поспешила вытереть пятно губкой для мытья посуды.
– Мы с вами совершенно незнакомы, чегой-то я должна с вами на свидания ходить?
– Свидания для того и нужны, – не отставал голос, – чтобы узнать друг друга, познакомиться.
– Хах, тебе лет-то сколько?
– Тридцать пять, – признался голос.
– Тридцать пять? Поиздеваться вздумал? – усмехнулась беззлобно женщина. – Я тебя в два раза старше.
– Ничего такого. Просто хочу пригласить вас. Я зайду за вами в восемь и позвоню в дверь. Если не откроете, я пойму.
Любовь Сергеевна молча смотрела на остывающий напиток и не знала, что сказать. Она совсем по-другому планировала сегодняшний вечер: телевизор, вермишелевый суп, кусочек торта, принесенный соседкой, ― но никак не свидание. А что, если над ней шутят? Насмехаются, издеваются над одинокой женщиной.
За окном послышались удаляющиеся шаги.
– Звонок не работает, стучите! – крикнула она, снова уткнувшись лбом в москитную сетку.
До свидания оставалось еще целых три часа, а Любовь Сергеевна уже была вся как на иголках. С волосами беда – голову два дня не мыла, платья все давно погрызла моль, из парфюма – только засохший шариковый дезодорант. Помаду вообще последний раз видела в аптечке, может, ее и нет там давно.
Добежала до соседки, начала выпрашивать одежду, клялась потом печеньем отблагодарить и цветами. Там же попрыскалась духами. Зашла в соседний дом в парикмахерскую, попросила перестричь поросшее поле на голове в прекрасный сад (насколько это возможно), а заодно подкрасить. Потом долго выбирала серьги и вспоминала, как нужно краситься.
Когда все было готово, села на кухне и не двигалась, боясь шелохнуться и сломать всю хрупкую композицию. Внутри все сжималось от страха: «Обманул, не придет, подлец малолетний».
Без пяти восемь раздался стук. Любовь Сергеевна вздохнула полной грудью, зачем-то перекрестилась, отругала сама себя за панику и двинулась к двери.
«Подумает, что тетка совсем из ума выжила, раз так расфуфырилась. Хотя… он же меня раньше не видел – откуда ему знать, как я обычно выгляжу», – вела она сама с собой диалог, открывая дверь.
На пороге стоял молодой человек в черных джинсах и синей рубашке с закатанными рукавами. Волосы зализаны, в руках цветы, на лице добрая улыбка.
– Вижу, вы готовы, – сказал он, широко улыбаясь.
– Готова. Только вот ответь мне, зачем это? Может, ты извращенец какой, или