Год с пингвинами. Невероятная жизнь рядом с «императорами» Антарктиды. Линдси Маккрей
дневник и посчитать, сколько времени мы проводим врозь. Наверное, мы оба были поражены, узнав, что больше шести месяцев в году находились в разных местах. Когда я был дома, все шло как нельзя лучше. Действительно ли я был готов сейчас все это испортить? Я хорошо понимал, что это ей, а вовсе не мне пришлось пойти на жертвы и переехать из Мидлендса ко мне в Озерный край.
Хотя в моем распоряжении были только микроволновка в гараже и небольшая металлическая жаровня, я устроил настоящий пир. Вечер стоял прекрасный, наш внутренний дворик в верхней части сада был только что закончен и выглядел готовым к «боевому крещению», и вот последний луч солнца озарил золотистые плиты, которыми он был вымощен. Я обычно не был склонен к романтике, но повел себя как глупец, посчитав, что такая атмосфера поможет смягчить удар. Я закрепил в сухой кладке стены старую камышовую удочку и подвесил на ней небольшую лампу. Под весом лампы удочка прогибалась куда больше, чем когда-либо на рыбалке, так что лампа висела над центром стола прямо над головами. Иногда она покачивалась из стороны в сторону на летнем ветерке; на столе в старых банках от джема мерцали две свечи.
Бекки вернулась с работы; скрип боковой калитки поднял на ноги обеих собак, которые помогали мне накрывать на стол. Воодушевленно ринувшись в сад, они раскрыли мое местонахождение. С первого взгляда Бекки поняла, что я что-то задумал. Когда солнце стало садиться за холмы, мы сели ужинать.
– Итак, что это? – спросила она с легкой улыбкой, которая дала мне надежду.
Секундная пауза; она пристально смотрела на меня, словно видя меня насквозь.
– Ну давай же. Надолго? – продолжила она и, не давая времени на ответ, начала гадать: – Три месяца? Четыре? Пять?
Она досчитала до шести, и улыбка исчезла. Ее сменило выражение ужаса, потом Бекки сглотнула и посмотрела на меня потрясенно.
– Императорские пингвины, Антарктида, – ответил я, надеясь, что так она все поймет.
– Надолго?!
Кажется, конкретный вид животных, судя по суровому тону, ее не заинтересовал.
– Одиннадцать, – ответил я.
Отодвинувшись на стуле, она отбросила скомканную салфетку, которую я так тщательно свернул всего за полчаса до того.
– Ни в коем случае! Я поверить не могу, что ты вообще решился у меня спросить!
Она направилась по саду к дому, собаки следовали за ней. Я посчитал, что ее ответ отрицательный.
На решение у меня была всего пара недель, и я испытывал серьезное давление. Я стал опрашивать других людей, которые, на мой взгляд, могли бы помочь мне советом. Я поговорил с телевизионным продюсером, с близким другом и с человеком, который уже бывал в Антарктиде и некоторое время там жил. Рассказы о том, как тяжело бывает людям, вернувшимся из изоляции, меня беспокоили, но было ясно, что одной из главных проблем станет для меня Бекки.
Я поехал в Бристоль на встречу с Майлсом, чтобы больше узнать о проекте.
Командировка была еще далека от утверждения,