Дети логики: Беглецы. Адьям Гати
тем, и у таких вот лоботрясов, как он. Парень выполз из ячейки ожидания, потянулся, натягивая глубже рукава помятой куртки, и побрёл по зале транспортного терминала, изучая хищным прищуром пассажиров. Болтливый язык с одинаковым успехом то втягивал его в щекотливые ситуации, то выручал из них, поэтому самоуверенный искатель приключений обивал пока подошвы ботинок в портах, а не в тюремной камере.
Парнем руководило абсурдное и до крайности фанатичное стремление посетить все планеты Федерации, превратившее его в итоге из вполне себе трудоспособного индивида в инфантильного шута. Выражалось это даже не в небрежно зачёсанных малиновых волосах или грубой не по размеру куртке с уродливо распёртыми карманами, а в потребности играть того, кем парень в силу собственной слабохарактерности быть не мог.
Он гордо именовал себя «астростопером», воображая, что этот красивый статус привнесёт в его жизнь приключения: достаточно лишь сказать кому-то, что ты космический кочевник, и сразу попадёшь бесплатно на борт или получишь порцию еды. Пока Федерация претерпевала фазу своего становления – так и было, однако свободный провоз для таких путешественников потом оборачивался днями или даже месяцами изнурительного труда. Кто-то считал это прибыльной работой, но находились и те, кто называл это образом жизни. Последние кочевали не ради денег или славы, а из желания прочувствовать в полной мере красоту и самобытность неизведанных миров. Их влекло желание ассимилировать в том месиве традиций и законов, которое на новых территориях именовали обществом. Так возникло движение астростоперов, и его участники не требовали от новых членов организационных взносов: входным билетом были истории.
Захватывающие рассказы так распалили сердца молодого поколения, что многие приняли рутинный труд за золотую жилу, и просторы Федерации наводнились воодушевлёнными жаждой славы смельчаками, а искусство познавать мир быстро выродилось в нежелание брать за что-либо ответственность. Путешествовать стало просто: автоматические переводчики позволяли изъясняться с местными на родном языке, а единичные грузовые рейсы переросли в потоковые магистрали с чётко налаженным графиком движения и обустроенной инфраструктурой. Выживание уступило место коллекционированию, и в этом соревновании новое поколение порой решалось на отчаянные поступки.
Например, проникнуть на поверхность закрытой научной планеты под видом учёного.
Подобрав разговорчивую жертву примерно своей комплекции, парень принялся с жаром распинаться перед научным деятелем о том, как он восхищается подобного рода работой, как хотел бы хоть немного узнать о такой притягательной, но недосягаемой для простых смертных планете, как Экат.
– Представьтесь официально, а?! Друзьям покажу… а то не поверят! – скулил он, вертясь вокруг приземистого субъекта с большими навыкате глазами. – Когда ещё настоящего учёного встретишь! Ну-ка, я повторю… походка учёного! А можно?! Можно!.. одним глазком на приглашение, а? Никогда не видел!
Парень явно не блистал ни умом, ни тактичностью, но воспитание не позволяло мужчине озвучить это вслух, и он, дабы успокоить крикуна, аккуратно продемонстрировал переливавшуюся перламутровыми разводами карточку с фирменным гербом научного сообщества.
– Вот это да-а-а! – заверещал парень, и глаза его алчно заблестели: такой бы «сувенирчик» отхватить на память. – А какая она, эта планета?! Вам инструкции выдают? Путеводители? Я бы всё-всё-всё отдал, чтобы только её увидеть!
Учёный несколько смутился: ему польстило, что обычную по его меркам работу некоторые воспринимают, как величайшее в жизни достижение. Вернув неторопливым движением карточку на место, он вынул небольшой голографический дисплей с приветственным роликом и произнёс тоном ментора, что получить желаемое порой проще, чем кажется.
«Не представляешь себе, насколько!» – подумал парень и настойчиво потребовал, чтобы собеседник в благодарность непременно испробовал его чудо синтезатор. Поразительная штука: на раз вылечивает головную боль, устраняет усталость и голод… каких только программ в нём нет! Учёный было засомневался, но пронырливый мошенник уже накинул ему на голову обруч и затолкал в ячейку ожидания, приговаривая, что в тишине эффект будет более действенный.
Программа сработала как надо, и оцепеневшая жертва без единого стона упала на пол. Отсканировав габариты его тела специальным устройством, парень стянул обратно свой прибор и поскорее смотался, не удосужившись даже поестественнее разместить учёного, чтобы вошедшие могли принять его за спящего. Мошенника сейчас занимало куда более важное дело – в порт прибывал дальнемагистральный карголинер.
К овальным экранам высотой в пару сотен метров уже стекались зеваки, подначиваемые гомоном завсегдатаев, с волнением ожидавших, когда красочные космические панорамы сменятся прямой трансляцией стыковки корабля со станцией. Парень протолкался в первые ряды, нацепил на голову обруч и запустил одну программу. Его зрачки тут же вожделенно расширились, а суета окружающих звуков потонула в беснующемся ритме собственного кровотока. Экраны к тому времени потухли, и от картонной, совершенно плоской темноты космоса вдруг отделился тонкий контур