Бестолковая любовь и другие прошлогодние события. Дневник Лизы Н.. Елена Соколова
ощущала жуткий холод, который незаметно, но быстро добирался до меня сквозь все слои одежды. А еще эта постоянная морось дождя. Вроде, не сильный дождь, достаточно прикрыть голову капюшоном. А лицо-то, все равно, влажное. Возьмешь зонтик – вода стекает и падает каплями с пластиковых уголков зонта, как скупые слезы. Наверное, от этого я и не могла никак перестать плакать. А в Москве меня, вроде, попустило. А может, присутствие рядом со мной Паши так успокаивающе действует?
До нотариуса от вокзала мы добрались всего лишь за полтора часа. Нотариальная контора располагалась на первом этаже жилого дома. За столом сидела представительная дама и что-то двумя пальцами вбивала в компьютер. Она предложила нам сесть на кожаный диван, стоявший у стены. Взяла все документы, задала пару вопросов и выставила нас с Павлом за дверь. Типа, меня, как сестру, это не касается (я не прямая наследница), а Павел вообще посторонний человек. Через некоторое время отчим вышел оттуда и сел рядом с нами на стульях в комнатке, предназначенной для ожидающих очереди посетителей.
– Лиза, послушай, – сказал он мне печально и с какой-то безнадежностью в голосе. – Ты для меня всегда была, как родная дочь. А маму твою я очень любил. Да, так получилось, что мы разошлись, но это были наши с мамой разборки, я думал, вы с Лешей поймете, когда повзрослеете… да что сейчас об этом говорить. Я про квартиру тебе разъяснить хочу…
Он еще долго и очень путанно объяснял, что, хотя я жила в этой квартире, а он никогда в ней не жил (когда они с мамой развелись, большую квартиру в центре разменяли с доплатой на две поменьше на окраинах: небольшая трехкомнатная – маме со мной и Лешкой, а двухкомнатная со смежными комнатами – отчиму), но получить я ее не могу. Такой закон. Наследники первой очереди – супруги, дети, родители. Жены у Лешки не было, детей тоже. А отец – вот, в наличии. И он хотел бы, чтобы я вернулась в Россию, что у меня еще ведь могут быть дети (при этом Леонид Михайлович строго и изучающе посмотрел на Павла, а тот почему-то отвел глаза), что одной жить на чужбине очень плохо, надо как-то ближе всем быть… Вон, Лешка один жил и что теперь получилось? У них с Калерией Петровной детей нет, а они не молодеют уже… А свои люди – это свои люди, надо вместе быть…
Короче, из его бесконечного монолога я поняла, что дата оформления наследства назначена на конец августа (полгода со дня смерти), а пока я могу жить в маминой квартире. Мне кажется, что Леонид Михайлович до сих пор винит себя в смерти мамы. Он считает, что разбил ей сердце. Это ведь из-за его Калерии Петровны они разошлись тогда. Мама не простила ему измену. А потом стала болеть то одним, то другим. Она и до того крепким здоровьем не отличалась, а тут как-то быстро совсем угасла и через несколько лет умерла. Конечно, он очень трепетно относится к своей Калерии, да и она к нему тоже. Видно же, что они, в общем, счастливая пара. Но внуков им явно не хватает. И, похоже, Леонид Михайлович надеется, что за эти полгода объявится какой-нибудь незаконнорожденный Лешкин отпрыск.
16 марта. Четверг. Сижу на кровати в маминой квартире. Прокручиваю в