Дно. Как вылезти из наркотической и алкогольной зависимости. У каждого есть шанс на пути к свободе. Дмитрий Валерьевич Наратов
оболочкой. Он прочно занял своё место в моем сознании, парализуя всяческое желание двигаться вперед. Я боялся всего: людей, реальности, ожиданий, но, что более ужасно, – и самого себя. Долгое время именно страх заставлял меня оставаться в зоне комфорта зависимости. Мысли о возвращении к нормальной жизни вызывали дрожь. Что, если я не смогу справиться? Что, если никому не будет интересно, кто я без наркотиков и алкоголя?
Этот страх, напомаженный иллюзиями, сводил меня с ума, и я заперся в своей тёмной комнате, стыдясь диалога с самим собой. Каждое дыхание уносило меня всё глубже в бездну постоянного отрицания, и страх разрывал душу на куски. Убегая от реальности, я прятался за стенами своей зависимости, но с каждым новым днём становилось всё яснее: под этими стенами я отдавал себя бесконечному бегству от правды, от самого себя.
Стыд был, пожалуй, самым горьким товарищем на этом тёмном пути. Каждый растраченный день, каждая упущенная возможность сжимали меня в железные цепи. Воспоминания о том, как я когда-то мечтал о будущем, заставляли сердце сжиматься, и я чувствовал, как моя гордость уходила прочь. Я стыдился, что потерял себя, что довёл жизнь до крайности, связанной с зависимостью.
Этот стыд был постоянным соратником. В обществе людей, когда мне удавалось оказаться среди них, он пронизывал каждое слово, которое я произносил. Я чувствовал, как взгляд незнакомца оценивает меня: «Он же наркоман». Каждый раз, когда кто-то задавал вопрос о моих целях, я смущался, не зная, как ответить. Я знал, что разочаровал своих близких, но ещё больше я разочаровывал сам себя.
Сквозь этот стыд, которому не было конца, я начал понимать: пока я останусь пленником своих чувств, я не смогу двигаться вперёд. Он сковывал каждую клетку моего тела. Я чувствовал, что под ногами разрушается земля, но с каждым шагом к пониманию, что быть в таком состоянии не навсегда – страх и стыд начали разрушать свои цепи.
Но даже среди разбитых цепей оставалось одиночество – забытое, но до жути знакомое чувство. Я находился в комнате, полной тени, и никто не знал, как мне трудно. Каждый вечер, когда солнце заходило, одиночество приходило с новой силой. Я смотрел в окно на проходящих людей; у них были свои жизни и заботы, а у меня – лишь мир тьмы.
С каждой новой дозой я чувствовал, как одиночество нарастает, как мрак тяжелеет. Сначала наркотики были моими друзьями, но быстро превратились в обманчивое обещание понимания. Спуск к дну превращался в одиночество, и я знал, что на самом деле никто не ждал меня больше. Близкие уставали от моих оправданий; они давали мне шансы, но мои обещания, как песок, уходили в небытие.
В разгар одиночества вырывались крики в тишину. Я жаждал общения, но через пороки зависимость терзала меня. Время от времени я пробовал позвонить другу или написать сообщение, но страх и стыд блокировали мой выбор. Я использовал изоляцию как щит, но тем самым только углублял свои страдания.
Но однажды в проблеске