Липа. Валерий Иванович Пудов
хотел дождаться твоих слов.
«Просто мне надо с кем-то быть».
Пока не нашла другого.
«Взглядами своими тебе покоя не дам».
Взглядами – по сторонам.
Я ведь не нашел вчера нежности в твоем взгляде.
Он у тебя – холодный.
Неспроста я не мог назвать тебя Липой: слово это застревало в глотке – оно слишком нежное для тебя.
По дороге домой думал, что пора разбегаться.
Неприятно, когда тебя, живого, берут, как вибратор.
Но, с другой стороны, эти чувства – лишние: ведь таковы правила игры, о которых мы договорились.
Да еще срок определили.
Разве в серьезных отношениях можно наметить срок?
Да, у меня была тайная мысль, которую ты, конечно, сразу поняла: влюбить тебя в меня по уши, а потом делать с тобой, что захочу.
И теперь ясно, что я – только в начале этого пути.
Но разве ясность отменяет цель?
Да, этот путь – «опасный для сердца», но я тебя хочу, а жизнь моя – такая досада, что одной досадой больше – сущая мелочь: всего лишь новая царапина на сердце.
К тому же, чем дольше я – в начале пути, тем больше привыкну, что ты – чужая, и успокоюсь, а потом и сам буду использовать тебя как неживой предмет желания.
Так что предлагаю продолжить игру.
Целую тебя нежно, моя любимая чужая Липа.
Опять мы с тобой писали письма одновременно…
Было бы у меня время, сразу сочинила бы ответ.
Пока ехала до работы, учила английский, и в голове моей все слегка перемешалось.
Ты – никакой не балбес, это я точно знаю!
Насчет остального – не знаю ничего.
И живу я только сегодня.
И мне сладко, конечно, знать, что у подножия моего театра стоит маленькая избушка, откуда на меня смотрит гениальный писатель.
И я совсем не хочу, чтобы он был несчастен.
А как сделать его счастливым?
Вот это – вопрос…
Отдаться и подчиниться? Не получится. Не тот у меня характер. Все делаю только с удовольствием. Где чувствую, что давят, вырываюсь сразу. Строптивая…
А все делать по-своему – подчинить тебя.
Тоже не хочу – хочу сильного мужчину рядом.
И что это будет? Как ты думаешь?
Целую тебя.
Лирика закончилась?
Ух ты, как интересно-то стало!
Значит, вибратор?
Нет, Ясень, не вибратор.
Просто мое сердце сейчас – в бронированном сейфе.
Оно должно там отлежаться, чтобы не разорваться.
Оно не может быть открыто раньше, чем нужно.
Ему было очень плохо, и это было совсем недавно.
А похоже, ты обиделся.
Не надо, пожалуйста.
Я так понял, что ты просто развлекалась, когда мужу изменяла, с тем голландцем, у моря, а оказывается, сердце. Поэтому английский учишь? Хочешь к нему податься? Думаешь, примет? Но это – твои дела…
А что касается наших, то, когда рядом двое сильных, они договариваются, кто кому в чем уступает.
А если не договариваются, то расходятся.
Я