Мой гештальт. Аня Клеймор
пластиковый стакан с чем-то явно крепче лимонада. Его всегда было сложно не заметить – высокий, уверенный, всегда с этой своей ленивой ухмылкой.
Последние пару лет мы с Ярославом редко общались без колкостей. Слишком разные, слишком… несовместимые. Его вечные поддразнивания, меткие замечания всегда выводили меня из себя. Но и я не отставала: ни одной возможности не упускала, чтобы ответить ему в том же духе. Наши разговоры обычно превращались в град взаимных уколов.
– Что, как обычно, в одиночестве? – знакомый голос раздался рядом. Ярослав оказался ближе, чем я ожидала.
Я вздохнула, не поворачивая головы.
– А ты с новой подружкой-бутылкой? – я бросила взгляд на его стакан.
– Остроумно, Вика. Как всегда, на высоте, – он сел на подоконник напротив, прищурившись. В его голосе уже слышалась лёгкая хмельная расслабленность.
– Зачем ты пришел? – не удержалась я.
– На день рождения лучшего друга, конечно. Или ты думаешь, я сюда ради тебя заявился?
Я фыркнула и сделала вид, что погружаюсь в наблюдение за компанией у стола. Он не отставал, подался чуть вперёд, внимательно посмотрев на меня.
– Ты всегда такая, да? Сдержанная и высокомерная, – протянул он, склонив голову набок. – Никогда не ошибаешься, никогда не оступаешься. Прямо идеал.
– Идеальная, говоришь? – я наконец посмотрела на него. – Интересно слышать это от человека, который никогда не воспринимал меня всерьёз.
Он усмехнулся, но в его взгляде блеснуло что-то новое, колкое.
– Ты правда думаешь, что я не воспринимаю тебя всерьёз? Ты настолько наивна?
Мои брови дернулись вверх.
– Что ты хочешь сказать, Ярослав?
Он медленно поднялся с подоконника, сделав шаг ко мне.
– Хочешь честного ответа? Ты испортила мне всю жизнь.
Эти слова, сказанные с неожиданной прямотой, заставили меня замереть.
– Что? – я не могла поверить своим ушам. – Это ещё что за бред?
– Бред? – его голос стал громче, а взгляд – острее. – Нет, Вика, это правда. Я ненавижу тебя.
Я смотрела на него, не зная, что ответить. Его слова будто прижигали меня изнутри.
– Почему ты мне это говоришь? – спросила я, стараясь сохранить хотя бы видимость спокойствия.
– Потому что, чёрт возьми, устал это держать в себе, – его голос стал тише, но в нём всё ещё слышалась горечь. – Всё эти годы я думал, что однажды скажу тебе это. Вот и сказал.
Он повернулся, с грохотом поставив опустевший стакан на стол, и направился к выходу, оставив меня стоять посреди шумной комнаты с пульсирующей мыслью: почему его слова задели меня так глубоко?
В ту ночь я лежала, обнимая подушку, и выплакала в неё все свои слёзы, оставив там всю боль, что разрывала меня изнутри. Когда утро наконец настало, я приняла твёрдое решение: начать всё с чистого листа. Это был мой момент истины, моя точка невозврата…