На крыльях моей реальности. Ирина Кожина
тебе объяснила, что она должна причинить много неисправимого зла. У меня на неё не хватит сил, а вот ты… Если ты откажешься, то рискуешь потерять близких тебе людей, мама ведь твоя в Ялте, так?
– О, как!? Так это шантаж! Как ты можешь? Ведь ты – служитель добру и свету! Ты же противоречишь своей сущности, – не поверила я своим ушам.
Я не могла видеть ни лица, ни глаз Анны, чтобы заглянуть туда и увидеть, что она не шутит.
– Пойми! Мне приказали, и я должна тебя заставить любым способом, – прошептала сервус Анна.
Я не могла поверить, что имею дело с такими существами. Кажется, у меня к горлу подошёл ком, и уже не было сил что-нибудь сказать в ответ. Вот это да! Это был шок! Я не могла убить человека! Не могла!
– Хорошо! Я сделаю это… – со стыдом ответила я, ощущая, что моё лицо заливает краска в жаре. – Кто она? – спросила в итоге я.
– Там несколько ведьм! Я покажу тебе, как её распознать, – тихо сказала сервус.
И она вновь повела меня по лесу, пока мы не упёрлись в кирпичную стену. Проходя вдоль сооружения и держась руками об его холодные кирпичи, мы отправились дальше по дебрям лесной чащи. Я вдыхала аромат сырости, а холодные капли ударялись об моё тело. Моросило. Типичная погода для осени.
– Сейчас мы доберёмся до того места, где собрался шабаш. Он немного необычен тем, что проводится тогда, когда никто этого не ожидал: ни в майские дни, ни в языческие праздники, как это принято среди ведьм. Эта колдунья, которую ты должна уничтожить, сегодня должна обрести могущественную силу, пусть даже и не видно полной луны для обряда, – шептала мне Анна, пока мы шли по неизвестной мне горе в Киеве.
Когда мы подобрались к огромной поляне, из-за деревьев наблюдали следующую картину: посредине горел огромный костёр, вокруг которого стояли шесть молодых женских фигур в белых полупрозрачных сорочках, чёрные маски покрывали их лица. Язык, на котором они в один голос говорили, был мне непонятен, что меня удивило, поскольку я понимала все диалекты на земле.
Возле одной из ведьм стояла большая деревянная ступа. Она обвела пальцем её края, сделав круг несколько раз. В какое-то мгновение ёмкость задрожала, словно кленовый лист от ветра, и резким толчком вырвала из себя чёрную густую жидкость. Сначала она ровным потоком поднялась вверх на несколько метров и, затормозив в воздухе, стала медленно, как змея, извиваясь, расползаться над фигурами женщин. Готическая смесь замкнулась по кругу и застыла, затем резким потоком опустилась на каждую из ведьм, окутав собой их тела. Мелкий дождь не был помехой ведьмовскому ритуалу, не смывая грязь из их одежд.
Женщины, продолжая читать текст на неизвестном мне языке, медленно развернулись и стали перемещаться по кругу. Затем, остановившись и подняв руки вверх, что-то прокричали. Огонь вспыхнул с огромной силой, и в горящем теле костра вырезалось слово: «Essentia». И тогда я поняла, что это была латынь – мёртвый язык.
Время остановилось: девушки, огонь, ветер, дождь – всё замерло. Я видела