Война и любовь. Сергей Бакшеев
в маске повернулся на голос и тут же выстрелил. Мешков был готов к подобной реакции. Он припал на колено и выстрелили в ответ. Пуля угодила грабителю в правое плечо, раздался крик.
Но крик был женским. И за спиной полицейского! Мешков обернулся.
– Какого… – не успел выругаться майор, как ужасный хруст заставил его содрогнуться.
Любопытная продавщица Жанна проникла вслед за ним в подсобку. Мешков увернулся, а продавщица не ожидала выстрела. Пуля попала девушке в грудь и сбила с ног. Падая, Жанна ударилась головой об открытую дверцу стального сейфа. Хруст проломленного черепа и услышал полицейский.
В порыве ярости он развернулся, готовый всадить весь магазин в грабителя. Тот выронил пистолет, сдернул маску и шапочку. Глаза полицейского округлились. Он узнал школьного друга Мишку Штанько.
– У меня травмат! – оправдывался грабитель и толкнул ногой оружие. – Проверь. Это травмат!
Двое других грабителей таращили глаза на происходящее. Мешков разозлился:
– На пол, суки! Мордой вниз и не дергаться!
Грабители подчинились. Оперативник бросился к Жанне. Она лежала на полу лицом вверх. Распахнутые остекленевшие глаза девушки смотрели сквозь него, сквозь потолок и стены в незримую бесконечность. Рядом валялся разбитый цветочный горшок. Невесомые розовые лепестки покоились на тонкой шее девушки и не вздрагивали.
Мешков проорал в телефон, вызвал «скорую» и полицию. Попытался нащупать у девушки пульс – не дождался. Стряхнул прилипший лепесток и опустил руки. Отчего-то вспомнилось название цветка – Декабрист. Вывалившийся из горшка цветок еще можно спасти, а Жанну…
– Олег, это я. – услышал Мешков голос Штанько. – Я один напал. Эти двое ни при чем. Отпусти их.
– Мы не хотели, – проблеял Хворост.
– Мы просто зашли в магазин. Мы не знали, – вторил Ломакин.
Полицейский оценил разгром в кабинете и спросил поднявшегося с пола хозяина магазина:
– Аверин, кто тебя бил?
– Этот. Он главный, – указал хозяин на Штанько. – И пистолетом угрожал, сволочь!
Директор магазина не пытался помочь продавщице и даже не спрашивал, что с ней. Он ворошил пакет, в который грабители сложили пачки купюр.
– Деньги целы? – спросил Мешков.
– Вроде. А двадцать штук где? Из барсетки!
Хворост выкинул из кармана смятые купюры. Штанько клянчил:
– Олег, отпусти хлопцев. Я всё на себя возьму.
Мешков схватил бывшего друга за шею и затряс, глядя в глаза:
– Ты убил ее. Ты убил Жанну!
– Моя вина, только моя. Отпусти хлопцев, – хрипел Штанько.
– Хочешь с групповой статьи соскочить!
– Да если бы не я, их бы здесь не было!
Это было правдой. Мешков взглянул на жалкие фигуры неудавшихся грабителей.
– Аверин, а тебе пофиг, сколько их было?
– Главное деньги. Товар скоро…
– За гроши вы все, за гроши. – Мешков рассвирепел, пнул Хвороста и Ломакина. – Бегом отсюда! Исчезли! И ты директор слиняй, в магазине шмотки сторожи.