Адские врата. Алекс Зотов
какая! Повесите у себя дома, так все друзья и знакомые от зависти лопнут! – весело проговорила Евдокия Ильинична. – Это мне подруга подарила на день рождения. Могу даже за сто уступить. Все равно мне ее вешать некуда.
Паша с Ириной изумлено переглянулись и закивали, натянуто улыбаясь.
– Действительно, очень красивая картина. Мы подумаем до завтра. Ладно? – наконец выдавила из себя Ирина.
– Хорошо, – легко согласилась хозяйка.
– Так может, дерябнем по последней перед сном? – спросил Паша.
Старушка на мгновение замялась, а потом махнула рукой:
– Давай! У меня еще осталась капелька.
Выпили, закусили, Паша довольно крякнул и похвалил качество самогонки.
– А симпатичный у вас городок. Чистенький, уютный, – проговорила Ирина.
– Это да. Все благодаря нашему голове, или мэру, как нынче говорят, – произнесла Евдокия Ильинична. – Он у нас мужик боевой. Здоровенный, рожа страшная, один глаз перекошен. Хоть и из бывших бандюков, но у нас его все шибко любят. По-настоящему мужик об людях заботится. Поговаривают, раньше он валютой на улице торговал. Так ему какой-то чудик бляхой ремня по лицу заехал. Он, бедняга, и остался косым на один глаз. Но, как говорится, с лица воду не пить. До него-то у нас была вообще жуть жуткая. Разруха, грязь, темнотища. В конце девяностых такое творилось, что и вспоминать страшно. Что ни день, так убийство. Люди на улицу выходить боялись. Говорят, у нас тут шуровал какой-то платный душегуб по кличке не то Цитрус, не то Фикус, будь он не ладен. А потом все понемногу успокоилось, и жизнь постепенно наладилась. Ох, что-то меня сегодня разморило! В сон так и клонит. Вы извиняйте сердечно, но пойду я, пожалуй, прилягу, – зевнув проговорила хозяйка, поднялась из-за стола и нетвердой походкой направилась в свою спальню.
– Отдыхайте! Я все тут приберу, – бросила ей вслед Ирина.
Паша протянул руку к графину, но она его резко осадила:
– Куда? Не вздумай больше пить, нам еще назад по ночи ехать. Не забыл?
Они еще немного посидели за столом, негромко переговариваясь и прислушиваясь к шорохам в хозяйской спальне. Когда наконец все стихло, Ирина проговорила:
– Иди проверь, как там наша спящая красавица.
– Да рано еще. Давай подождем, – проговорил Паша и сладко зевнул.
– Иди! – твердо сказала жена.
Паша с недовольным видом поднялся и тихо прошел в хозяйскую спальню.
Через пару минут он вышел, бледный как полотно, с выпученными глазами и трясущимися руками.
– Ирка, бабанька не дышит. Кажется, она мертва, – хриплым голосом проговорил он.
– Что?! – воскликнула Ирина, схватила свой телефон, включила на нем фонарик и быстро направилась в спальню хозяйки. Муж оказался прав. Евдокия Ильинична была мертва. Она лежала со спокойным выражением лица, словно спала. Лишь рот был неестественно широко открыт.
Выйдя из комнаты Ирина дрожащими руками набрала телефон Рожкова. В трубке долго слышались длинные гудки, но наконец раздался недовольный