Земли меча и магии. Книга 3. Ярослав Горбачев
– отец выжил. Одно это не давало впасть в отчаяние, и дарило некий призрак эгоистичного спокойствия. Всё-таки, чужая беда – это чужая беда, и она воспринимается совсем не так остро, когда у самой всё хорошо.
– Поехали уже. Хватит болтать, – Эйрик, на лошади которого они приехали в деревню, не собирался ждать. Он был всё ещё очень груб и до сих пор злился.
В очередной возник не имеющий ответа вопрос – и как только он смог узнать обо всём? Неужто, действительно те двое рассказали?..
Вместо старого дома, того, в котором Василиса прожила значительную часть своей жизни, теперь стоял совершенно новый. Невооружённым взглядом было видно, что сделан он наспех и без души. Не было больше тех узнаваемых резных ставней и перил на крыльце, которые когда-то собственноручно сделал Всесвет. Некому оказалось восстановить и маленький уютный садик, которым всегда занималась она сама, единственная женщина в семье…
Не дожидаясь, пока лошадь остановится, прямо на ходу Василиса спрыгнула на землю и со всех ног побежала вперёд, оставив Эйрика позади. Распахнув дверь, девушка ураганом влетела внутрь. Рыдая, она бросилась на колени перед отцом, крепко обняла его и уткнувшись лицом в так знакомо пахнущую фуфайку.
Путята одной рукой прижал дочку к себе, а другой смахнул слезу. Демонстративно громкие шаги Эйрика, который попытался было ворваться в этот чарующий момент с какими-то своими делами, заставили возмущённо дёрнуться и показать ему жестом – мол, не мешай. Молодой варяг не понял, или не захотел понимать, и старосте пришлось приказать ему внезапно осипшим голосом:
– Выйди. Не видишь, не до тебя сейчас?
Эйрик всё-таки ушёл, хоть и явно нехотя. Отец с дочерью остались одни.
– Ну, родная, рассказывай… Как ты? Тяжело было?
– Очень тяжело!
– И мне тоже.
– Вот, тебя всё время вспоминала…
– И я тебя.
– Папа. У меня… Очень плохо всё. Я даже не знаю, что делать…
– Забудь. Теперь заживём. Всё прошло.
– Всё, да не всё…
Сбиваясь и то и дело срываясь на рыдания, Василиса поведала всё, что произошло с тех пор, как её похитили. Когда она замолкла, надолго повисла тишина, нарушаемая только скрипом зубов Путяты.
Наконец он выдохнул, и злобно процедил:
– Ну, Аламар. Ну, гад бессмертный. Добрался всё-таки…
– Папа! Он хороший!
– Знаем, знаем, какой он хороший… Вон, заставил всех заниматься частоколом этим, который всё равно ни от кого не защитит – ведь ещё и люди для обороны нужны! А нам жрать нечего! И не достучишься до дурака никак. Всё «потом», да «занят»…
– Но он всяко лучше… Этого.
– А с этим-то что? Я так и не понял, чего приехал он? Чего хочет?
– Кто-то ему сообщил всё про меня. И он сначала приехал к Гнезду Грифоньему, там мне разнос устроил. А потом потребовал встречи с тобой. Хочет возмещения. За то… За то, что я, вроде как, теперь порченая.
– Порченая. Как бы он сам не стал теперь порченым…
–