Великая река. Другой берег. Алёна Малухина
мы в чём-то похожи на Деда…
– Ага, ясно, – кивнул мальчик, хотя – Ойкью знала – ничегошеньки ему не ясно.
– Меня зовут Ойкью, – прибавила она, рассудив, что пора представиться. – А ты кто такой? Ты из этих, людей-воронов?
Мальчик посмотрел на неё печальными чёрными глазами.
– Вовсе нет. Я Варн. Я из села Чернуха.
– Это где половина жителей – гробовщики? – припомнила Ойкью. – Ну хоть иногда-то ты превращаешься?
– Не половина, поменьше. – Варн нахмурился. – И вовсе я не превращаюсь, я не могу, видишь: на мне рубашка из крапивы. И вообще, давай весло, нехорошо, что ты одна гребёшь.
– Какой серьёзный, – умилилась Ойкью. – А зачем крапиву нацепил?
– Неудобные вопросы задаёшь. – Варн нахмурился вновь, и чёрные брови почти сошлись на переносице. – Давай я буду грести?
Ойкью пожала плечами и в самом деле протянула ему весло, а сама легла в лодке, удобно подложив руки под голову. Вообще-то лодочники никому не давали грести – это считалось дурным тоном, – но Ойкью было решительно наплевать на хорошие манеры. Она знала: лежать в лодке и насвистывать себе под нос куда лучше, чем размахивать тяжеленным веслом. Вдобавок этот мальчишка на вид такой худой и слабый, что всё равно скоро запыхается. Некоторое время они плыли в тишине, нарушаемой лишь негромким плеском и далёким криком ночных птиц, окутанные тихой звёздной музыкой ночи. Луна побледнела, из жёлтой сделавшись серебристой, и наполовину спряталась за лёгким облаком, и вид у неё, у прячущейся, был теперь не зловещий, а какой-то кокетливый.
Ойкью усмехнулась этой мысли. Варн бросил на неё быстрый взгляд:
– Чего смеёшься?
– Как думаешь, может луна быть кокетливой?
– По-моему, она скорее застенчивая, – мальчик рассеянно пожал плечами, в очередной раз опуская весло в воду. – Вон как прячется…
Ойкью хихикнула снова и довольно принялась насвистывать весёлую песенку. Варн тем временем выпутывал её лодку из телореза, и она наблюдала за ним с интересом: выглядел он очень сосредоточенным. Наконец мальчик справился, и они вновь поплыли вперёд, по серебряной лунной дороге, туда, где исчезал, растворяясь в непроглядном тумане, Другой берег.
– Э, нет, – сказала Ойкью, поднимаясь в лодке. – Нам туда не надо. Где это видано: человек везёт лодочника к Другому берегу?
– Тогда ты греби. – Варн покорно вздохнул, протягивая ей весло.
– Я тебя туда не повезу, – она нахмурилась. – И никому не дам тебя туда везти: я потому и отняла тебя у Деда. Ты молодой и глупый. Зачем тебе туда?
– Мне интересно, что там, – мальчик наклонил взъерошенную голову, и Ойкью почувствовала, что он врёт. Варн, немного подумав, прибавил: – Мне больше ничего на свете не интересно.
И это уже была правда.
Это существенно осложняло дело. Ойкью поглядела на него, раздумывая: мальчишка рассматривал петельки на своей мокрой