Кротов 2. Книга вторая. Сергей Баунт
общество знает все.
Но вот о его сыне, Гигрее Ствансе, широкому кругу известно очень мало. Начиная с того, кто был его матерью. О детстве и ранней юности наследника, тоже нет никаких сведений. Появился он на публике уже молодым человеком.
И сразу началась череда скандалов. Самых разных. Ходила молва, что бывали случаи настолько ужасные, что будь это кто-нибудь другой, а не сын Сенера Драйзера, его давно отправили на принудительную выправку психики. Однако никто так и не смог добиться того, чтобы мажор понес заслуженное наказание. Никогда дело не доходило до вершителей Закона. Пострадавшие обычно или отказывались от претензий, или попросту исчезали. Вообще, даже вездесущие представители масс-медиа, старались не лезть глубоко в жизнь наследника. Это грозило случайной смертью, или несчастным случаем и увечьем.
Даже, когда же он стал назначенным принцем, и после, когда наследница Борриару стала его невестой, в головизоре видели только официальную хронику. Ту, что выдавала пресс-служба Навигационных Систем. Общее мнение гласило – это наглый мажор привыкший к вседозволенности. Но если бы обыватели узнали, что на самом деле вытворяет наследник Драйзера, ужаснулось бы даже избалованное, развращенное местное общество.
Наследник великой торгово-промышленной империи, назначенный принц Гигрей Стванс стоял абсолютно голый в закрытой круглой комнате с зеркальными стенами. Он медленно поворачивался, любуясь своим развитым телом. Искусственно увеличенный мужской орган, являлся предметом его особой гордости. Самолюбование, это было единственным дело, которое ему никогда не надоедало. Даже то его увлечение, что так сильно прятала служба охраны, ему, в конце концов, приедалось. Тогда он закрывался в своих покоях, и мог часами лежать, уставившись в потолок. А вот смотреть на свое тело, он мог бесконечно…
Он был в зеркальной комнате уже около часа. Пора идти. Он в последний раз посмотрел на отражение, напряг мышцы, пошевелил бедрами, чтобы увидеть, как качается огромный член, и направился к начавшим расходиться зеркальным дверям. Лицо его приобрело хищный оскал, и маленькая, почти незаметная струйка слюны потекла с правой стороны рта. Он уже предвкушал, чем сейчас займется.
Там в большом глухом зале, который легко мог трансформироваться в помещения самых различных типов, его ждала новая жертва. Сегодня зал превратился в пыточную многовековой давности, когда исступленно верившие в свое предназначение монахи Красного Ордена истязали женщин, одержимых, по их мнению, потусторонними силами.
Гигрей накинул специально приготовленный алый плащ монаха Ордена, и подошел к инструментам, разложенным на простой, почерневшей от времени, доске. Он специально не смотрел на жертву – закрепленную в хитроумной конструкции совсем юную девушку. Он знал, что вот такое, равнодушное отношение, словно он просто выполняет рутинную работу, пугает жертв больше, чем, если бы он сразу начал мучить её. Пусть проникнется, созреет. Пусть страх пропитает её…
Он взял большой широкий нож, которым