Не стоит село без Лёли. Истории из глубинки. Юлия Сергеева
То есть экономил ей время, жалел. А Лёля заблажила:
– Выйдешь замуж за учителя.
Она была против того, чтобы Тамара училась. Боялась, что выучиться и отправят куда-нибудь работать. Лишиться помощницы Лёля не могла. Тамара, которая хотела учиться, вынуждена была бросить школу в тринадцать лет и пойти работать в колхоз на тяжёлую физическую работу.
Говорила бабушка Тамара и про то, как было плохо в семьях, куда с войны не вернулся отец.
– У всех, у кого пришли отцы, им потом льготы всякие давать стали. А мы и без отца, без мужика в хозяйстве, нам и так-то хуже было, и льгот никаких не было.
(Дополнение от моей мамы)
Помню анекдотически: когда был дефицит на всё, ветеранам войны можно было даже книги купить. Спасибо свёкру-ветерану, купил книги Н.С. Лескова. Да что-то из мебели.
Про швейные машинки. Не Зингер, а покруче, со всеми операциями в 80-х годах могли купить только участники войны. Зачем они им были? Понятно, брали для внучек или потому что:
– Как же не взять, если есть возможность?
А таким, как Тамара, у кого отец без вести погиб – ничего.
Ладно, было бы желание. Шила и на Зингере. Правда, вручную очень много делать приходилось. Гораздо важнее, конечно, что наши дети тринадцати лет могут не работать.
Продналог
После войны очень тяжело было. Не то, что корову, курицу, хозяйство восстановить было трудно. Из чего?
Однако партия установила продналог. Не важно, есть ли у тебя скотина или нет. Раз живешь в деревне, обязан сдать государству ежегодно столько-то яиц. А кого волнует, что кур у тебя нет? Столько-то картошки и прочего.
Как же обделяли себя во всем эти женщины с детьми и стариками, чтобы заиметь денежку и на неё приобрести яйца, мясо и прочее, что необходимо было сдать государству. И все это шло от правившей коммунистической партии. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь ненавидел коммунистов так, как Лёля.
– Одно дело, когда в хозяйстве был мужик, другое – где бабы и дети.
Мой прадед Николай пропал без вести. Лёля ждала своего мужа с войны всю жизнь. Очень верила, что вернётся. Обводила имена родных в красной «Книге Памяти». Про мужа говорила:
– Пропал – не умер. Может быть, в плену, а может, идёт издалека.
Лёля гадала перед сном «на Самсона».
На Самсоновых горах
Стоят три Ангела в головах.
Один пишет, другой читает,
Третий правду говорит.
А ты, Самсон, разгадай мой сон.
Коли вернётся мой Коля,
Дай мне во сне что-нибудь,
А не вернётся – отними.
– Бабуль, а что снилось? – спрашивала я.
– Стою у магазина в очереди за отрезом. Женщины выходят с магазина довольные, с материалом в руках. Мне так ничего и не дают, но и не отнимают.
Лёля ждала мужа с войны полвека. В её сердце он был жив. На предложения о повторном браке отвечала отказом. Уже старше восьмидесяти лет сказала:
– Он был старше меня на пять лет. Имея