И заблестит в грязи алмаз. Илья Игоревич Иващенко
что никаких технических неполадок ни в коем случае возникать не должно… – нарочно растягивая слова и делая по ходу речи мхатовские паузы, предупредила руководительница финансового подразделения.
– Я все понимаю, – ответственно заявил Энвидий Маркович, давно смирившийся с нелегкой долей Ванадия Ивановича, – я вас не подведу. Все будет по высшему разряду.
– Хотелось бы в это верить… А то ваш руководитель однажды тоже в этом заверял перед подобными переговорами, а потом без премии в конце месяца остался, когда не смог обеспечить качественную связь… Прошу вас это учитывать, чтобы такое не повторилось… В противном случае последствия для вас будут аналогичными… – с гнусной ухмылочкой пригрозила Виолетта Викторовна, пользуясь служебным положением, которое оставляло за ней право решающего голоса при комиссионном рассмотрении вопроса о лишении премии сотрудников (провинившихся в том, в чем их объективной вины чаще всего не было вовсе).
«Вот же жаба мерзопакостная, а, – с отвращением подумал Сапожников, который в этот момент изо всех сил продолжал не подавать виду, что он давно хотел бы высказать все, что у него накопилось. – Еще и шантажировать меня удумала. Она вообще понимает, что качество связи от нас никак не зависит? Что могут возникнуть неустранимые технические неполадки не на нашей стороне, а на стороне собеседника или, как вариант, у провайдера?»
Однако в силу своего бесправного зависимого положения, не желая потерять пресловутую премию, а быть может, и даже работу, озвучить он вынужден был совершенно иные мысли:
– Хорошо, все понял. Обязательно учту и сделаю все, чтобы неполадки не возникли.
Получив ЦУ, помощник сисадмина распахнул дверь в свой кабинет и собирался уже было укрыться в его укромных стенах от затянувшегося вынужденного общения, но сделать это ему не позволила очередная реплика главной по финансам, которая, очевидно, извлекла еще не всю потенциальную пользу из нечаянно подвернувшегося ей под руку холопа-слуги:
– Да, и кстати… Вы, случайно, не видели по пути Ткаченко Артема Николаевича?..
– Нет, не встречал, – руководствуясь чувством мужской солидарности, не выдал сидевшего в засаде товарища по работе Сапог и в завершение наконец-то окончившегося диалога с напускной доброжелательностью подхалимно пожелал: – Хорошего вам дня!
– Спасибо, и вам… – протянула падкая на лесть Виолетта и скрылась за углом.
Энвидий ступил в обитель сисадмина, где он еще весь предстоявший напряженный месяц (до выхода его начальника) должен был оставаться полновластным распорядителем, и облегченно вздохнул. Не сдать Ткаченко его побудила не столько мужская солидарность, сколько отсутствие даже самого что ни на есть мизерного желания принимать участие и в последующем с большой долей вероятности становиться заложником закулисных подлых игр начальства, правила которых ему были хорошо известны. Именно данными правилами, а не служебным романом