И заблестит в грязи алмаз. Илья Игоревич Иващенко
не то чтобы я самостоятельно не мог ответить на все озвученные вами вопросы, но мне кажется, что гораздо лучше будет, если вы их зададите напрямую нашим непосредственным заказчикам – представителям военного ведомства. Для чего, собственно, мы и пригласили к нам технического специалиста. Что ж. Приступайте, молодой человек. Выходите на связь.
– А у меня уже все готово, программа запущена, – доложил Сапожников.
– А зачем вы ее запустили раньше времени, когда вас об этом никто не просил? – с плохо скрываемым раздражением в голосе поинтересовалась злопамятная Трещеткина.
– Ничего страшного, Мария Витальевна, – не дал помощнику сисадмина ответить и ляпнуть лишнего генеральный директор. – Сейчас я тогда дам той стороне знать, что мы готовы начать переговоры. Они сами должны связаться с нами, у них есть наши контакты.
Начался нудный переговорный процесс. Как назло, связь с самого его начала пошла сбоить, из-за чего Виолетта Викторовна не преминула бросить на Сапога сердитый взгляд, как будто желая обвинить его в нестабильном интернет-соединении и заставить немедленно принять меры. О том упрямом факте, что действенных мер, которые он мог бы принять со своей стороны для улучшения качества связи, попросту не существовало, она, разумеется, догадываться не смела. Знала об этом, но не подавала виду и, стремясь публично подставить обидчика, поддерживала Виолетту в ее невербальном порицании нерадивого технического спеца также и мстительная Маша, демонстративно и нарочито громко цокавшая языком или тяжко вздыхавшая всякий раз, когда происходили даже незначительные заминки и перебои.
Вслушиваться в содержание разговора, а тем более пытаться его осмыслить, чтобы дать свою оценку происходящему, Энвидий не имел ни малейшего желания. Ум его всецело занимало скорейшее воплощение в жизнь задуманной операции. В нетерпеливом ожидании ее старта Рязанов, вскоре после сигнала друга прибывший на машине к точке вылета дрона и теперь простаивавший без дела на глухой опушке, посредством мессенджера неустанно терроризировал сообщника поторапливающими сообщениями в духе: «Ну че там?», «Йеп, долго еще?», «Йеп, дура, ну че так долго?» и «Давай скорее, йеп». Сапогу же не оставалось ничего иного, как отбиваться лукавыми утверждениями, что совещание вот-вот закончится.
По прошествии примерно сорока минут от начала конференции порядком заскучал и сам Сапожников. В надежде найти себе хоть какое-то толковое занятие помимо ответов на однообразные подгоняющие «пинки» Родиона, которые тот отсылал с периодичностью где-то раз в пять минут, он огляделся вокруг себя. Придирчивый взор его тотчас привлекли нестерпимо, с его перфекционистской точки зрения, пыльные поверхности стола и экрана монитора, за которыми он сидел. Теряясь в догадках относительно того, каким образом он мог не заметить сие вопиющее обстоятельство ранее, щепетильный педант принял для себя однозначное и бесповоротное решение, что дальше так продолжаться ни в коем случае