Академия СКАТ: Между нами космос. Мию Логинова
на минимальный разрыв во времени, порываюсь мчать следом, но над головой взрывается световая бомба, нещадно слепя, а в небо взмывает третий на моноколесе. Это последнее, что я успеваю отметить.
– Твою звезду, когда они сменили допы? – ворчу в динамик.
– В системе не было информации о модернизации костюма. – Ну вот, теперь узнаю Кэм. Предельно собрана и внимательна. – Моноколесо? Решили пожертвовать ногами ради скорости?
– Очевидно… вернее, мне не очень. Срок действия засвета?
– Пять минут.
– Долго. На десять часов, Йен, идёт на разворот. У него в руках топор.
Поставить «танка» на колёса – это… мощно. Решение рисковое, конечно, обычно неповоротливые и тяжёлые, они лишены манёвренности. Но и ноги FBOT в их модификации важны. На моноколесе особо не удержать защиту. Зато теперь он может шустро двигаться и наносить урон.
– Отключаю визоры. Максималку на слух перевожу. Ведёшь меня, Кэм.
– Есть.
Костюм послушно переключается на другой режим взаимодействия. Только Берговская техника на это способна, в этом моё преимущество. И пусть сперва я жутко комплексовала, когда в мою сторону летели подколки о том, за какие-такие заслуги получила подарок, сейчас я рада, что всё же решила его принять. Даже все мои накопления и финансовая помощь родителей не помогли бы мне обзавестись таким чудом.
В полной темноте слушаю вибрацию арены и даже улавливаю тихое дыхание Кэм в динамике.
– Юго-запад, топор в правой руке, левая… возможно, шокер, контакт через… три, два, один.
И без её счёта чувствую его приближение, спасибо хвосту. Град ударов обрушивается на FBOT, большинство из которых мне удаётся блокировать.
– Ищу уязвимое место, – бормочет Кэмэрин. – Держись, судя по расчётам и моторике движений, попробует перерезать топором горло.
Конечно, это не буквально. Никто мне голову не отсечёт, но покалечить может. И, главное, испортит FBOT.
– Врубаю «ошейник».
– Уверена?!
– Да.
Вокруг шеи, вытягиваясь из неприметных пазов в противоположные друг от друга стороны, начинают двигаться обручи, жадно молотя воздух острыми как бритва лезвиями.
Его смертоносный захват принимаю сама, открывая шею для более удобного удара.
– Иди ко мне, малыш, – шепчу плотоядно.
Третий понимает о ловушке слишком поздно.
Ловлю его руку, прижимаю к шее подбородком и фиксирую второй рукой. Арена ревёт ошалелой толпой, ведущий, как всегда, в полном восторге! Визоры окрашиваются кровью третьего, а топор летит на пол арены.
– Пусти! – хрипит он. – Ты почти до кости достала, квазарова сучка!
– Сейчас пойдёт отдача, отпускай, – вторит ему Кэмэрин.
Всем хорош «ошейник», но не зря он так называется.
Отпускаю третьего, он хватается за травмированную руку, балансируя на моноколесе, баюкает её, скуля. В те секунды, что ещё стою на ногах, подхватываю его же топор, отсекая от единственного возможного способа