Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки. Станислав Аверков
московские родственники узнали о прибытии Сергей Сергеевича в Москву. И более ничего!
… «Виллис» остановился возле железных ворот. Они раскрылись. Внутри двора были здания серого цвета. В одном из них Александровский был заперт в одиночной камере.
Допросы вели разные следователи. Их методику ведения следствия красочно описал киносценарист и режиссер Валерий Семенович Фрид в своей книге лагерных воспоминаний «58 с половиной, Записка лагерного придурка» (опубликована в журнале «Киносценарии»). В 1944 году Валерий Семенович был осужден за антисоветские разговоры во ВГИКе (Всесоюзном государственном институте кинематографии) и отсидел 10 лет в северных лагерях. После отсидки окончил ВГИК, написал сценарии многих советских фильмов «Овод», «Экипаж», «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» и других. Привожу отрывок из его воспоминания о пребывании на Лубянке:
«На основании личного опыта я мог бы написать краткую инструкцию для начинающих следователей-чекистов «Как добиться от подследственного нужных показаний, избегая по возможности мер физического воздействия»:
Пункт I. Для начала посадить в одиночку. (Я сидел дважды, две недели на Малой Лубянке и месяц на Большой).
Пункт II. Унижать, издеваться над ним и его близкими. («Фрид, трам-тарарам, мы тебя будем судить за половые извращения». – «Почему?» – «Ты, вместо того чтобы е… свою Нинку, занимался с ней антисоветской агитацией»).
Пункт III. Грозить карцером, лишением передач, избиением, демонстрируя для наглядности резиновую дубинку.
Пункт IV. Подсадить к нему в камеру хотя бы одного, кто на своей шкуре испытал, что резиновая дубинка – это не пустая угроза. (С Юликом Дунским сидел Александровский, наш посол в довоенной Праге. Его били так, что треснуло нёбо).
Пункт V. Через камерную «наседку» внушать сознание полной бесполезности сопротивления… и т. д.
… Вообще-то на Лубянке били сурово. Я уже упоминал про треснувшее небо Александровского, соседа Юлика по камере. Двадцатидвухлетнему Юлику он казался стариком. На самом деле Александровскому было тогда меньше пятидесяти – об этом мне сказал недавно его сын. «Старик», кроме того, что был нашим послом в довоенной Праге, первым перевел на русский рассказы Чапека. Во время войны он оказался на оккупированной территории и выдавал себя за неграмотного крестьянина, чтобы не вызвать интереса оккупационных властей. Зато вызвал живейший интерес советских органов: его привезли на Лубянку, потребовали признаться, что сотрудничал с фашистами – и били нещадно. Скорей всего, это были несанкционированные побои, следовательский экспромт. (Да и самому Юлику следователь пару раз вмазал сапогом по ноге.) А на серьезную обработку резиновой дубинкой требовалась, говорили, санкция высокого начальства – и присутствие врача… Но кто за этим следил?»
Для Александровского санкции были выданы. Но кем?
В то время в СССР были три «Смерша» (ВИКИПЕДИЯ):
– Главное управление контрразведки «Смерш» Наркомата обороны (НКО) – военная контрразведка, начальник – В. С. Абакумов. Подчинялось непосредственно наркому обороны И. В. Сталину.
– Управление контрразведки