Чужая жизнь. Книга II. «Приговоренный муж». Александр Владыкин
же поверит человеку, у которого еще все ребра не переломаны, кожа со спину кнутом не спущена, и пятки не подпалены? Как мне объяснил палач, раскаленную палку нужно прижимать не к самой пятке – там кожа грубая, а к подъему. Вот там – самое оно для стимулирования откровенности допрашиваемого находится.
Так что теперь выслушиваем уже известные нам показания инквизитора, но только сопровождаемые его воплями. Родрик следит по протоколу первого допроса – без пристрастия все ли совпадает. Если где-то будут разночтения, то процесс пойдет по второму кругу. Отлично знает правила и инквизитор, сам не раз в роли следователя выступал, так что чешет, как по написанному, не сбиваясь.
Гастон, а он увязался вслед за нами, зрелища не выдержал. Убежал, заявив, что с удовольствием разрубил бы подлеца пополам, но на это смотреть не может.
– Слаб дядя духом, – извиняясь за родственника, произносит Изабелла со вздохом. – Поэтому, может быть, высокого положения так и не смог достигнуть.
На мой взгляд, причина не в этом, а некоторой, как бы это сказать, чтобы герцога не обидеть, глупости. Хотя, с другой стороны, помню множество примеров из моей прежней жизни, когда даже самая очевидная тупость не мешала людям занимать высокие должности. Может быть, Изабелла и права.
А инквизитор, между тем, все-таки сбивается.
– Все равно сам сдохнешь на костре и сучка твоя! – выкрикивает он в конце, с какой-то фанатичной ненавистью глядя на меня.
А вот это он – зря! Про Изабеллу – зря. Грешным делом, думал я ему просто милосердно голову отрубить, а теперь сделаю главным действующим лицом предстоящего масштабного праздника. Кивнул Изабелле, что отдаю решение о виде казни этого индивида в ее нежные руки. Был у нас небольшой спор на эту тему. Она мою доброту (отрубить голову) не поддерживала, настаивала на куда более жестоком варианте.
– Роджер! – обращается моя невеста к палачу (да, его так зовут). – Подрежь приговоренному язык. А то еще испортит нам весь праздник своими криками. Только осторожно, чтобы кровью не захлебнулся.
Палач с обожанием смотрит на девушку. Нашел, понимаешь, родственную душу. А та, пока выносят инквизитора и готовят место для графа, начинает обсуждать с ним меню предстоящих торжеств. Нет, не то, что будет подано на пиру в честь нашей свадьбы. Для этого главный повар есть, да и не опустится никогда Изабелла до того, чтобы решать под какими соусами мясо косули готовить. Речь идет о важнейшей составляющей предстоящих празднеств – казнях.
– Вот этого, – девушка кивает в сторону закрывшейся за телом инквизитора двери. – В медном быке. Только медленно. И так, чтобы голова торчала все время наружу. Сможешь? – спрашивает она Роджера.
– А как же госпожа принцесса, – уважительно кивает тот. – Обязательно! У меня и крышка специальная есть. С отверстием для головы. Знатно получится! Не меньше часа вопить будет. Не сомневайтесь!
Жуть… В итоге совместными усилиями они распределяют всех преступников