Секретный поход. Борис Седых
заполнились непереваренной и отторженной обеденной пищей, вонь по кораблю стояла несусветная. До потери сознания укачало нахимовца Дрёмина, вот тогда и решил окончательно: «Буду только подводником или гидронавтом».
За годы службы набрался опыта, и когда болтало мама не горюй, если не стоял на вахте, поднимался на мостик, где видна была линия горизонта. Наблюдая за ней, в мозг приходила незримая команда о положении тела, в соответствии с которой гипоталамус успокаивал тошнотные вызовы организма. Какой уж тут сон?
На Северном флоте Сергей Дрёмин стал легендой отнюдь не случайно. Будучи старшим лейтенантом, уже сдал на самостоятельное управление подводной лодкой. Его общительную натуру звали в другие экипажи на должность помощника командира, потому как служил честно, с искрой в глазах и куражом – настоящий военно-морской офицер. Все знали, что он укачивается люто, но даже в этом изматывающем состоянии лучше него боевую задачу никто не выполнит. Сергей, как приверженец чести, любил свой экипаж и терпеливо ждал перевода бесперспективного помощника командира на вышестоящую должность. В отношениях со старшими начальниками рьяно не спорил и каблуками не щёлкал. Много не балагурил, шутил редко и тонко. С таким служить – милое дело.
Вернёмся к апрелю 1982 года. Минёр несёт ходовую вахту в надводном положении. Необозримый простор Атлантики, целей нет, птицы не летают, полное одиночество, радующее гармоничного человека, моряка-подводника. Курс лежит в эпицентр будущих сражений, наматываются мили маршрутом восточнее ретивого и прямолинейного флота ВМС бритов.
Мгла, низкие тучи, горизонт скрыт дымкой. Ветер слабенький, приведённый в рожу от скорости движения корабля поднимает послештормовую волну, настоящую, океанскую, под названием «зыбь». Примитивные гражданские ассоциации этого слова – мелкая рябь от удара по дну жестяного тазика – никак не подходят к определению зыби океанской. Это – длиннющая волна, пологая, гладкая и достаточно высокая, метров шесть, а бывает и более.
Дрёмин выполняет на мостике служебный долг и кайфует, ибо лодку не качает, волна накатывает с кормы. Длина волны соизмерима с корпусом лодки в девяносто метров. Гребень поднимается в районе рубки, значит, высота счастья океанского, тем более, без качки, пять метров. Испытывая завораживающее счастье от буйства природы, как настоящий моряк и погонщик волн, Дрёмин просто ладошкой гладит Атлантику, лелеет и лохматит гребень волны, ощущая себя покорителем океана, практически Посейдоном. Согласитесь, мало кому удаётся испытать такое эстетическое и тактильное наслаждение, тем более на подводной лодке. Это дорогого стоит!
Но служба – прежде всего, внимательно наблюдает за визуальной обстановкой. Особое внимание уделяет носовым курсовым углам. На мостике с ним вместе рулевой сигнальщик, ответственный за вертикальный руль. Верхний рубочный люк задраен, как