Все вечеринки завтрашнего дня. Уильям Гибсон
точности в тот момент времени, как, где и когда он должен существовать. Это дао: тьма внутри тьмы.
Мальчик ставит пустой стакан рядом с двумя другими.
Мужчина выпрямляет ноги, встает, застегивая пальто.
Мальчик протягивает руку. Двумя пальцами касается часов, которые мужчина носит на левом запястье. Рот мальчика приоткрывается, будто он хочет что-то сказать.
– Время?
Что-то шевелится в лишенных выражения карих безднах его глаз. Часы старинные, добыты у специалиста-дилера в одной из укрепленных аркад Сингапура. Это армейские часы. Они говорят мужчине о сражениях иных времен. Они напоминают ему о том, что любое сражение однажды станет таким же смутным воспоминанием и что лишь мгновение имеет смысл, лишь мгновение абсолютно.
Познавший истину воин идет в битву, будто на похороны любимой, да и как может быть иначе?
Мальчик наклоняется вперед; то, что таится в его глазах, видит только часы.
Мужчина размышляет о тех двоих, оставленных им сегодня вечером на мосту. Охотники в своем роде, отныне для них охота закончилась. И этот, третий, следовал за ними по пятам. Чтобы подбирать объедки.
– Тебе нравится?
Никакой реакции. Ничто не в силах нарушить концентрацию, связь между тем, что всплыло из бездны глаз мальчика, и аскетическим черным циферблатом наручных часов.
Дао делает ход.
Мужчина расстегивает стальную пряжку ремешка. Отдает часы мальчику. Он делает это не раздумывая. Он делает это с той же бездумной уверенностью, с какой чуть раньше убивал. Он делает это, потому что так нужно, потому что так правильно поступить; потому что жизнь его бьется в такт с дао.
Нет никакой нужды прощаться.
Он уходит от мальчика, оставленного навеки созерцать черный циферблат и стрелки.
Он уходит сейчас. Мгновение – в равновесии.
10
Американский акрополь
Райделл все-таки сумел настроить бразильские очки на фрагмент уличной схемы Сан-Франциско, но ему еще требовалось узнать от Кридмора, как добраться до гаража, где они собирались оставить «хокер-айти». Кридмор, разбуженный Райделлом, казалось, не сразу уяснил, кто такой, собственно, сам Райделл, но похвально быстро начал соображать. Сверившись со сложенной пополам визитной карточкой, извлеченной из «часового» кармана джинсов, он четко указал, куда нужно двигать.
Это было старое здание в районе, где подобные строения обыкновенно преображались в резиденции, но густота колючей проволоки намекала, что эта территория до сих пор не обуржуазилась. Вход контролировала пара громил со значками фирмы «Универсал», занимавшейся в основном рядовой охраной промышленных объектов. Громилы размещались в офисе у ворот и смотрели канал «Реальность-1» на плоском экране, водруженном на огромный стальной стол, у которого был такой вид, будто по каждому его квадратному дюйму прошлись большим отбойным молотком. Одноразовые кофейные чашки и пищевые контейнеры из белой пены. Все это показалось Райделлу по-домашнему родным, и он прикинул, что скоро там должна быть пересменка,