Розовый костюм. Николь Келби
Скажи, а ты уже ужинал? Понимаешь, я страшно голодная и, если не возражаешь, с удовольствием составила бы тебе компанию.
– Отлично. – Патрик обнял ее за плечи и ласково прижал к себе. – Вот и пойдем вместе. Я, собственно, уже закончил.
Мимо раскрытых дверей магазина, помахивая спортивными сумками, прошли несколько девушек – Кейт знала их по Доброму Пастырю. Они явно побывали в боулинге. От девиц сильно пахло пивом и чем-то жареным, и у Кейт от голода забурчало в животе. Девушки заметили Кейт и Патрика; одна из них хихикнула и что-то сказала. Остальные громко расхохотались. И потом они все время оглядывались и смеялись. У Кейт даже уши покраснели.
– Чего это они? – спросил Патрик.
– Ничего.
– А врать-то ты и не умеешь.
– Давай об этом поговорим за ужином, хорошо?
– Отлично. Ты выпьешь кружечку пивка и начнешь обсуждать со мной мои недостатки.
– Лучше начнем с моих недостатков – может, это прибавит тебе настроения.
– А что мы прибережем на десерт?
– Ну, на десерт, разумеется, футбол. Наш благословенный отец Джон написал в Гэльскую спортивную ассоциацию о том, какие чудеса творит Майк Миган в футбольном клубе нашего прихода.
– И что, на наших прихожан это произведет впечатление?
– Конечно, нет. Но отцу Джону так приятно было об этом написать.
Патрик Харрис по-прежнему жил в просторной квартире над мясной лавкой; когда-то вместе с ним жили в ней и его родители – с тех пор, как их семья приехала в Инвуд. Кейт не поднималась наверх с тех пор, как умерла мать Патрика. А раньше они порой возвращались вместе из церкви, и миссис Харрис непременно приглашала Кейт подняться к ним и выпить чаю с воскресным, потрясающе вкусным пирогом. А после чая Патрик вытаскивал гитару, Пег приносила аккордеон, и они запевали. И Кейт пела с ними вместе, закрыв глаза и погрузившись в воспоминания. Голоса их сплетались, как побеги плюща, и они пели и пели, пока Пег, как она ни старалась сдержаться, не начинала плакать навзрыд. Уж очень сильно на нее действовала музыка родной страны.
– Как хорошо, что ты к нам зашла и посидела с нами после чая, – говорил потом Патрик, провожая Кейт домой. – Большинство современных девушек говорят, что у них нет времени предаваться воспоминаниям о прошлом.
Но Кейт нравилось петь с ними, и уж точно ей очень нравились пироги Пег. И голос у Патрика был очень приятный. Но теперь, когда Пег умерла, воскресные чаепития тоже стали всего лишь воспоминанием.
– Я буду готов через минуту, – сказал Патрик.
– Не спеши, – сказала Кейт.
Но в магазине так пахло хлоркой, что можно было с ума сойти. Кейт закашлялась и никак не могла остановиться. Патрик бросился к раковине – безупречно белой, ни пятнышка – и налил Кейт стакан воды из-под крана. А потом заботливо, как курица-наседка, смотрел, как она пьет. Она выпила воду залпом. Странно, но до этой минуты она и не подозревала, до чего ей хочется пить.
– Ничего весь день не ела, да?
– Чай пила. Со сливками. И с двумя ложками