Дикарка для Хулигана. Настя Мирная
и я была уверена, что ещё немного и я просто умру, а потом… Потом… Словно тысячи салютов. Я обожаю тебя!
Моя очередь напрягаться. Пусть и понимаю, что сейчас она говорит всё это под воздействием эйфории, полученной от её первого оргазма, но это её "обожаю"… И дьявол с ним, что не "люблю".
Понимаю вдруг, что хочу её любви. Пиздос, блядь! Я хочу, чтобы Диана меня любила. И сам хочу признаться ей, но… Сейчас у меня была всего пара мгновений, когда я терял контроль, но быстро брал себя в руки. Но что будет дальше? Я понятия не имею, а значит, я всё ещё опасен для неё. Я же серьёзно говорил, что не хочу, чтобы она была со мной только из-за любви, даже если я буду делать ей больно. Нельзя мне признаваться Ди. А ей нельзя влюбляться.
Чтобы не выдавать своих истинных мыслей и чувств, быстро перевожу нестабильное дыхание и падаю на бок, прижимая к себе голую Дианку. Глажу по вспотевшей спине, лопаткам, пояснице, ягодицам. Зарываюсь пальцами в волосы, разминая затылок так, как, уже понял, нравится Дикарке.
Она прячет лицо у меня на груди и начинает трястись. Натягиваю свободной рукой одеяло на нас обоих. Касаюсь губами влажных волос, а девушка что-то неразборчиво бормочет. Ухватив за плечо, отрываю её от себя, сам сдвигаясь назад. Смотрю на её пунцовое лицо и потупленный взгляд, сразу теряясь.
Неужели после всего она решила, что настало время для смущения?
– Ты чего, Ди? – хриплю, сжимая пальцами её подбородок.
Она косит глаза в сторону и бурчит тихо:
– Я так кричала. Что если твой папа и его невеста слышали? Я же от стыда умру.
А я начинаю ржать с её заявления, за что получаю от Дианки удар по рёбрам. Грудину разрывает новый приступ смеха. Она опять лупит кулаком. Ловлю её руки, дёргаю на себя и смотрю чётко в глаза, продолжая посмеиваться.
– А то, как мы ночью орали и выясняли отношения, тебя совсем не смущает?
– Бля… – брякает девушка недовольно, краснея ещё больше.
– Маты из лексикона. – предупреждаю, нахмурившись.
Нет, я, конечно, тащусь от неё, но эти её словечки сейчас вообще не вяжутся с образом невинной девочки. Знаю же, что в наше время матерятся все чуть не с яслей, но не хочу слышать этого от неё.
– Не лечи меня, Егор. – шипит Дикарка, упираясь ладонями в грудную клетку, пытаясь отодвинуться, но я только крепче прибиваю её к себе.
Блядь, уже и забыл, какой она была при нашей первой встрече. Со мной она всегда другая. Нежная и мягкая, но это совсем не значит, что она изменилась. И я не имею права менять её. Ломать под свои предпочтения. Мне всегда нравились миниатюрные утончённые блондинки с большими сиськами и отсутствием стыда. Но я теперь с высокой брюнеткой с пацанскими замашками и дурным характером.
Придётся привыкать и прогибаться под неё хоть чуть-чуть, чтобы не потерять.
Убираю с её лица длинные чёрные волосы, лаская щёку, и шепчу, прижимаясь к персиковым сладким губам:
– Я постараюсь. Но, Ди, и ты попробуй. Хотя бы не при мне. Не хочу слышать, как ты материшься. Ладно?
Она