Экипаж. Предельный угол атаки. Андрей Орлов
гнул пилот. – Не подчинишься – собьют. Оно тебе надо?
– Кто собьет, Аделька? – не понял Карпатов.
Пилот выразительно молчал.
– Владимир Иванович, давайте сидать! – горячился Вакуленко. – Правда. Воны же дурные, пальнут, и мало не покажется!
Серега с Витькой выжидающе смотрели на командира. Посадить самолет с полными баками? Эка невидаль для Карпатова. Глотов отвернулся и расстроенно покачал головой. Слетали, дескать, за хлебушком.
– Ладно, – принял нелегкое решение командир. – Поехали, провались они к чертовой матери.
Истребитель ринулся ввысь. За невысоким кряжем распростерлась долина – земля, изъеденная засухой, плоские крыши примитивных строений, усохшие деревья, прямая лента посадочной полосы, упирающаяся в кучку сараев. Полоса летела к самолету. Уже различались неровности бетонки, жухлые сорняки посредине, взорванная высоковольтная мачта где-то в стороне, путаница проводов и изоляторов, огромная чинара с волнистыми ветвями.
Карпатов посадил машину виртуозно – опыт, куда уж без него. Пилоты, не сговариваясь, прилипли к иллюминаторам. Унылая афганская действительность. Все серое, запущенное. Длинное строение барачного типа в окружении ломаного асфальта – очевидно, местный аэропорт. Во многих окнах даже стекла отсутствовали. Крытые грузовики вблизи ангара, старый советский заправщик, приближающийся трап. Рыло ручного пулемета целилось с крыши. Какие-то люди в длинных одеждах, рыхлых чалмах, вооруженные автоматами торопливо направлялись к застывшему самолету.
– Блин, они с оружием, – очень кстати обнаружил Серега. – А то полетели, командир, ну ее на хрен!.. – Он нервно хохотнул.
Трап не доехал до дверей, когда Карпатов отомкнул люк, перескочил на дребезжащую конструкцию и прыжками, пыхтя от гнева, кинулся вниз. Мелькнуло лицо, поеденное «фитофторой», черные глаза под кустистыми бровями. Первый туземец уже ступил на трап. Командир экипажа храбро отпихнул его. Громила сдернул с плеча автомат, провопил что-то гортанное на языке своей пустыни. Карпатов опять его толкнул – прочь с дороги! – и зашагал в самую гущу, чувствуя спиной, что ребята не сидят, тоже высыпали. Бородатые афганцы расступались, целились в него из автоматов.
«Китайские стволы, – отметил он машинально. – На вороненой стали выбиты иероглифы. Ерунда, стрелять не будут. Не за тем сажали».
Он уперся в рослого субъекта с повязкой на глазу. Тот застыл, расставив ноги. Навороченный тюрбан, добротный халат, подпоясанный белым кушаком. Командиру экипажа пришлось остановиться.
Афганец внимательно смотрел ему в глаза. У него была седоватая, аккуратно постриженная борода, массивный нос картофельной формы. Правую челюсть прорезал глубокий шрам. Что-то подсказывало Карпатову, что хватать за грудки этого джентльмена не стоит.
– Что происходит, господа? Вы за это ответите! Вы силой посадили российский транспортный самолет, нарушив тем самым все международные…
– Где ваш флай-менеджер? – прокаркал на скверном английском недокормленный человечек в криво сидящем тюрбане.
Знакомый голос.