Красная Гавань. Ида Миллер
для волос, он закопал ее внутри рюкзака, закрыл его на молнию и убрал под стол. Приятный холодок щекоткой прошелся по позвоночнику, прилив адреналина вызвал взбудораженную улыбку. Саша направился к проводнице за стаканом.
***
День тянулся скучно, лениво, но неизбежно клонился к вечеру. В поезде, с первой минуты отправления, все окна, которые позволяли себя открыть, были нараспашку. По вагону гулял теплый сквозняк. Пассажиры купе с запаянным окном обливались потом и обмахивались, чем попадалось под руку.
Девушки давно переоделись в одинаковые белые футболки с символикой юридического факультета, на ноги Катя надела спортивные серые шорты до колен, Яна – бриджи цвета хаки.
Чтобы хоть как-то охладиться, Катя повесила на плечи тонкое полотенце, смоченное водой, и постоянно обтирала лицо и шею. Яна лежала на верхней полке и вместо того, чтобы читать купленный на вокзале журнал, устало обмахивалась им. Саша тоже лежал пластом, периодически потягивая газированную воду из двухлитровой пластиковой бутылки. Он хотел попить чай, но вскоре понял, что это плохая затея. Он накрыл лицо газетой и пытался подремать.
– Не представляю, как мы будем спать, – сказала Катя в пустоту. Она сняла полотенце и собиралась снова уйти в туалет, чтобы намочить его.
Ее внимание привлекла женщина с боковых коек. Ее сын, как залез на верхнюю полку, так и лежал там тюленем, продолжая битый час пялиться в телефон. Женщина, обмахиваясь тонкой папкой с документами, сходила сначала в правое от них купе, потом в левое и везде настойчиво попросила закрыть окна, потому что их с ребенком продует. Послышались недовольные голоса и бурчание. Женщина начала приводить аргументы о слабом здоровье, и что на такой жаре ребенок пропотеет и обязательно заболеет, а им ехать три дня. Мужик из левого купе рявкнул на нее, началась словесная перепалка. В итоге все сошлись «прикрыть» немного окна, чтобы никто не схватил ангину, но и не умер от кислородного голодания. Женщина вернулась на свое место с победоносным видом. Она свернула матрас, сделала из нижней койки столик и начала выкладывать на него будущий ужин: две пачки сока и контейнер с вареными яйцами и бутербродами с колбасой. Пахнуло залежавшейся на жаре ветчиной.
Саша оторвал газету от лица, увидел, что Катя ушла. Глянул вверх – Яна с закрытыми глазами обмахивалась журналом. Саша прищурился и увидел, что поверху футболки на шее у Яны блестит тонкая серебряная цепочка с подвеской. Кулон в форме кленового листа, в середине которого сверкал белый фианит, лежал на ее плече. Саша привстал, привлеченный этой блестяшкой. Его внутренний голос, идущий откуда-то из недр тела, зашевелился и неслышно зашептал, но Яна вдруг дернулась и повернулась на левый бок, затылком к Саше. Блестяшка скрылась из виду, и странное оцепенение прошло. Саша потряс головой и прижал ладони к глазам. Тут пришла Катя.
– Башка раскалывается? У меня есть анальгин. Хотите? – спросила она весело, словно предлагала не обезболивающее, а конфету.
– Нет, нет, – Саша благодарно улыбнулся ей и сел смотреть